- Зачем ты это сделал? – Анна не узнавала собственный голос, он казался чужим, далеким и неестественным. Ей вообще казалось, что все происходящее нереально: что она приехала к Вадиму домой, что стоит в его прихожей, что смотрит, нет, вглядывается в его лицо, пытаясь найти следы… следы чего? Страха, человечности, стыда? Она смотрела в лицо, которое знала лучше всех лиц на свете. За прошедшие годы оно не сильно изменилось. Конечно, теперь перед Анной не парень, а мужчина. Черты его немного огрубели, складка губ стала более жесткой, цвет волос уже не так ярок, как прежде, но сам он все тот же… То же любопытство в глазах, когда смотрит на нее, та же скрытая полуулыбка, затаившаяся в уголках рта, руки так же покоятся в карманах джинсов, как когда-то… и она все так же отчаянно хочет быть свободной от него, от его невероятного обаяния.
- Сделал что? – уточнил Вадим.
- Картину.
- О которой именно ты говоришь? Помнится, на выставке их будет пять… может, все-таки снимешь плащ и войдешь? Не очень удобно выяснять отношения в коридоре.
Анна послушно передала ему плащ и прошла в комнату. Но садиться не стала.
Она подождала, когда присоединится Вадим, и, обходясь без вводных слов, спросила в лоб:
- Зачем ты подделал картину?
Казалось, он вовсе не был удивлен вопросу, ничто не изменилось в его лице, только взгляд немного потеплел:
- Ты все-таки меня вычислила…
- Ну, это было не так трудно, особенно если учесть, сколько картин ты написал когда-то в моем присутствии.
- Ты сделала рентген.
- Да, я сделала рентген.
Он промолчал.
- Скажи, зачем ты так поступил? Ты вообще понимаешь, ЧТО ты сделал? Ты подделал картину, ты совершил преступление! Во имя чего? Для того, чтобы потешить свое самолюбие, доказать, что сможешь написать так, как писали когда-то великие, заработать кучу денег на богатом коллекционере?
Вадим молчал.
- Я полностью выполнила свою часть работы и уже отдала заключение по картине Епифанову.
Он все так же молчал и смотрел на нее. Анна начала терять терпение:
- Ну скажи хоть что-нибудь!!!
Вадим отвернулся от гостьи и подошел к окну. Она смотрела на его фигуру в свободном тонком джемпере, потертых светлых джинсах и очень хотела плакать. Оттого, что он совершил такой поступок, что благодаря Вадиму Анна оказалась втянутой в противозаконные дела, а главное - это все равно мало что меняло в ее отношении к нему. Ей хотелось плакать от жалости к себе.
Вадим начал заговорить: