Почти идеальная семья

Может быть, другом в полном смысле этого слова Пашка Леониду не был, но хорошим товарищем – определенно.

Леонид про него говорил, что у Горячева цепкий ум и быстрая реакция, а это хорошие качества для современной жизни. И Павел может знать, где сейчас Лерин муж, а если не знает, то даст дельный совет и поддержит.

Но слишком напряженно звучал его голос, он не должен быть таким напряженным, и Лера перепугалась. А Пашка просто спросил, почему так долго не мог до нее дозвониться.

Может быть, немного нервно спросил, но и только. Только Лера все равно почувствовала, что на нее надвигается что-то нехорошее, как чувствует зарождающийся камнепад опытный альпинист, поэтому вместо ответа бросила в трубку:

– Что с Леонидом?

– С Леонидом? А почему ты спросила? Сотовый у него молчит, а мы встретиться договаривались, обсудить кое-что надо. Только, можно, я тебя не буду подробностями грузить, ладно? Это по поводу одного поставщика. Меня предупредили, что он кидает, а мы с Лёнькой уже к сделке подготовились. Прождал твоего благоверного полчаса, потом решил его набрать. Набираю – без толку, вне доступа. Так что это я тебя хочу спросить, что с Леонидом.

– Он пропал, – стараясь, чтобы ее голос не был уж очень несчастным, проговорила Лера. – Я не знаю, где он. Я подумала, что ты знаешь.

Слезы все-таки ее настигли. Она запрокинула голову вверх, часто моргая ресницами, и тогда соленые капельки пробрались в нос, заставляя беспомощно гундосить.

– На работу звонила? – деловым тоном поинтересовался Горячев.

– Его там нет. И Вероника ничего не знает. Талдычит про отпуск.

– Мне она тоже это талдычит. Я думал, что тебе она что-нибудь другое сообщит. А больницы обзванивала? – продолжил конкретный Пашка.

– Только это и осталось. Может, еще к его клубу пейнтбольному скатаюсь.

– Нечего тебе в клубе делать, лучше поезжай домой и садись на телефон, обзванивай больницы.

– И морги… – тихонько произнесла Валерия горестным тоном.

– Чего ты бурчишь, не слышу? Короче, сиди дома, звони по порядку по всем номерам, я тоже постараюсь что-нибудь выяснить. Дома сиди! – прикрикнул он напоследок. – Чтобы искать тебя опять не пришлось.

Валерия бы поехала домой. Но ей вновь представились распутные пейнтболистки.

Валерия их отпихивала от мужа и гнала, но те только нагло лыбились в ответ и туже затягивали у Лёньки на шее петли порочных объятий.

Автостоянка перед воротами спорткомплекса была пуста, и вообще все пусто, и людей никаких видно не было. Может, и вправду всеобщая тусня на природе? Ну, Воропаев, и гад…

Валерия, выбравшись из джипа и хлопнув дверцей, подошла к КПП. Выглянул охранник. Они побеседовали через порог на предмет, а нельзя ли ей пройти внутрь, чтобы поговорить с кем-то главным.

Оказалось, что внутрь рваться смысла нет, так как полигон абсолютно пуст, а начальник уже куда-то смылся. Про всяческие же выездные мероприятия на природе секьюрити не знал, потому как это ему ни к чему. Однако после последних происшествий навряд ли таковые мероприятия разрешат проводить в ближайшем обозримом будущем. Пояснить, какие происшествия имеет в виду, отказался. Кремень.

Через турникет прошел сухонький дедок в парусиновой панаме и с клетчатой авоськой в артритной руке. Лера отошла в сторонку, чтобы пропустить пенсионера. Дедок попрощался с охранником за руку, назвав его Николашей, и засеменил в сторону метро. До метро идти было немало.

Лера тоже попрощалась с охранником. Пора ехать домой и обзванивать больницы.

Спустя несколько минут Лерин джип уже нагонял деда, бодро марширующего по узкому тротуару промзоны. Не случайно, видать, дед напялил полосатый тельник, заправленный в отвислые джинсы, подпоясанные под мышками тощеньким старым ремешком. Может, он ветеран ВДВ?

А не поговорить ли с ветераном? Охранник Николаша сказал, что дед работает уборщиком в спортраздевалках. Уборщик вполне может быть осведомлен и по поводу несостоявшихся сборов, и по поводу им воспрепятствовавших обстоятельств. Нельзя пренебрегать никакой информацией, особенно если ты даже приблизительно не знаешь, в каком направлении следует искать.

Дед испуганно шарахнулся от заскрипевшего шинами Михи, потом принялся манерно отказываться от предложения подбросить поближе к метро, затем согласился. Влез на переднее сиденье, одобрительно осмотрел приборную панель, а после весь салон целиком. Вздохнул. Видимо, печалился, что за рулем такой машинки не покатался, да и не покатается никогда. И разговорился: