Почти идеальная семья

– Да, босс. Думаю, что дошло, босс. Пару ребер мы ему точно… Да и морду… И, кажется, коленную чашечку. Ну, это Вован работал. Вы же знаете Вована.

– А вы что, просто рядом стояли, бездельники?

– Ну, зачем вы так, босс? И мы работали. Только хлипкий он какой-то. Соплей перешибешь. Вы же велели его по первому разу только поучить?.. Или не понял я что-то…

– Все правильно, ребята, молодца. Зайдите в бухгалтерию, вам Галина Михайловна премию выписала за сверхурочные, – благодушно произнес Ефремов, а про себя подумал с оттенком злорадства:

«Жизнь – сплошной парадокс. Хлипкий муж Валерии Буровой. Соплей перешибешь. Да еще и ходок. Даже обидно за Леру. Такая баба тебя выбрала, скунса, а ты еще от нее кобелируешь. Как она за тебя, подонка, билась тогда в ресторане! А ты хату снял, чтобы там с телками кувыркаться. Может, и вправду, завалить козла надо было? Нужно подумать».

В глазах багровая пелена. В ушах гул, во рту вкус крови. И адская боль во всем теле. Если тебя провернут в мясорубке, чувствовать будешь лучше.

Подняться бы хоть на четвереньки. Доползти бы до телефона, вызвать неотложку. И что за отморозки на него набросились? Он так и не понял, что от него хотели.

Трое качков поднялись на этаж, наступая на пятки. Ввалились за ним в квартиру, когда он, ничего не подозревающий кретин, спокойно отпер дверь, мечтая о горячем душе и баночке пива из холодильника.

Ничего не взяли, но, по ходу, исковеркали мебель. Разбили комп и кинотеатр. Но разве это главное? Мясники знали свое дело и за десять минут превратили его в скулящую отбивную. Били и приговаривали. Били и приговаривали. Про какого-то Ефремова, их босса. Не советовали впредь переходить ему дорогу.

Где-то он уже слышал эту фамилию, совсем недавно. Воспоминание мелькнуло и окрепло. Точно. Он слышал это в треклятом полуподвале треклятого «Фактора». От парней Фогеля. Но при чем тут он, Паша Горячев?

Паша взвыл от боли в перебитых ногах, когда попытался опереться на колени. Пришлось перемещаться по-пластунски, от этого невыносимо заболела грудь, и он начал надсадно кашлять, но все-таки смог дотянуться до айфона.

Айфон валялся у плинтуса за одноногой вешалкой, и ползти до него было ближе, чем до простенького аппарата китайского производства, подвешенного к стене кухни.

Сейчас он вызовет медиков и ему помогут. Вколют болеутоляющее, наложат повязки и шины, смажут ушибы целебной мазью.

Пальцы не очень-то слушались, кисти трясло крупной дрожью, но он жив и поправится. Главное, жив, а кости срастутся.

Вспомнив про «Фактор», Паша с облегчением подумал, что с деньгами теперь станет посвободнее. Совсем хорошо станет с деньгами. Фогеля, по слухам, повязали, его братков тоже. Теперь Паша больше не будет им отстегивать свои кровные. Может, менты даже вернут то, что Фогель за несколько месяцев успел у него высосать.

А что, вполне возможно. Паша подготовит справочку из банка. Если с девчонками-операционистками поговорить правильно, то и справочка может получиться посимпатичнее. Хотя рискованно с органами шутить. Но обдумать можно.

С Воропаем-то как все дерьмово обернулось. Для Паши это был удар. Словно кувалдой под дых вломили. Не ожидал он, что выкрутится Воропай. А тот выкрутился. И жена его толстозадая тоже.

Ненавижу. Ненавижу!

А разве не за что?!

Паша к деньгам имел отношение уважительное. Нет, он не был скупердяем в вульгарном смысле этого слова. Но к денежным средствам относился, как бы точнее выразиться, с благоговением. Планировал расходы. Прикидывал. Экономил. Экономил!

А Воропаев – нет. И он бесил Пашу, невыносимо бесил тем, что почти не считал денег. Бабе своей горластой и нахрапистой такую тачку приобрел, зашибись! Паша месяц горькой слюной исходил. А зачем бабе тачка? Тем более навороченная… Павликова бывшая вообще на троллейбусе до работы и обратно с заездом по магазинам, и ничего, а этой Лерке джип семейства «Мерседес» подавай!.. Сволочи… Зарплаты своим гоблинам чуть не каждый год повышал. Бабки в долг давал без процентов! И ведь не разорялся, скотина, никак!.. А Паша на краю полного трындеца. Иными словами – банкротства. Со своим разумным прагматизмом – и на краю.

А этот еще глумился, демонстрируя широту души и дружескую щедрость. Сдался Паше такой друг!.. Но он не спешил Воропая разуверить, зачем? Конечно, друзья, блин…

Воропай, придурок, сам во всем виноват. Нефига было над людьми глумиться, тыча в рожу свое благосостояние.

Года два назад Паша тюкнул свою «Киа» так, что новую купить было дешевле, чем эту восстанавливать. Воропай тогда выдал ему доверенность на свою тачку, которую подготовил к продаже, и сказал:

– Да без проблем, Паш, катайся пока. Чего ей в гараже стоять.

Паша и катался, ожидая с едким сарказмом, когда «друг» напомнит ему, что пора возвращать или уже платить за аренду бабки.

«Друг» не напоминал, а Паша, исходя ненавистью, беспощадно бил днище не своей машины, боком спрыгивая с высоких бордюров на проезжую часть, и уродовал полированные бежевые крылья о бетонные ограждения парковок.