Почти идеальные люди. Вся правда о жизни в «Скандинавском раю»

С этим согласен UNICEF: в его недавнем рейтинге благополучия детей Швеция получила больше первых мест, чем любая другая страна (Дания и Финляндия были второй и третьей), в том числе в категориях «материнское благополучие», «здоровье и безопасность» и «поведение и риски». Однако мою теорию обособленности подтверждает то, что шведские детишки показали низкие результаты в «отношениях в семье и со сверстниками» (пятнадцатое место) и в «благополучии в образовании» (восьмое место – наверное, из-за тех школ, где они сами составляют себе расписания).

Конечно, патента на воспитание нет ни у кого, а способов растить детей существует великое множество. Кто возьмется утверждать, что шведский подход далеко не оптимален? Только не я. Я своего сына к Санта-Клаусу привожу в разгар лета, так что куда мне судить о таких вещах.

А кто будет оспаривать цели гендерного равноправия? Шведская экономика, несомненно, выиграла оттого, что на рынке труда появилось больше женщин, и с течением времени это превращается в норму. Если бы я был женщиной, то знал бы, где мне жить.

43 Недорогой король

Наверное, остальному миру скандинавские страны представляются (разумеется, в той мере, в какой мир о них вообще задумывается) демократическими, меритократическими[100], эгалитарными и бесклассовыми. Они населены белокурыми велосипедистами либеральных убеждений, регулярно отдыхающими на природе. Эти люди живут в красиво освещенных добротных домах с телевизорами Bang & Olufsen в гостиной и немецким универсалом в гараже («Пассатом», а не «Мерседесом»), ездят на отдых в Испанию и ежемесячно жертвуют небольшую сумму Красному Кресту.

При мысли о скандинавах в сознании не возникает картина жестко стратифицированного общества – например, изможденных мужчин, вкалывающих в угольном забое, помыкающих ими разжиревших буржуа, аристократов в белых костюмах и соломенных панамах, играющих в крокет на зеленых лужайках. Нам не представляются роскошные усадьбы и районы типовой застройки, торжественные выезды на охоту и клубы для рабочих. Нам не приходит в голову, что правительство скандинавской страны может состоять из людей, учившихся в одной и той же дорогой частной школе, в одном и том же университете и состоящих в одном и том же закрытом клубе на Пэлл-Мэлл[101].

Взглянем на это по-другому: вы можете представить себе роскошно одетого датчанина? А как насчет шведского бомжа? Норвежского гопника? Финского аристократа? Не смешите. На примере Дании мы убедились, что в Скандинавии существует социальное расслоение, но само представление о классах здесь совершенно иное. Например, участие в законодательном процессе палаты лордов покажется скандинаву таким же анахронизмом, как домашнее прядение или передвижение по городу на конке. Не думаю также, что ему удастся постичь смысл существования Debrett’s[102]. Крайние степени бедности и богатства, лишений и излишеств вроде тех, которые существуют в Штатах, по-настоящему ужасают скандинавов. Здесь классовая принадлежность человека не столь очевидна, а различия в уровне дохода и статуса выражены не так резко.

Пройдитесь по Центральному вокзалу Копенгагена или прокатитесь на велосипеде по центру Стокгольма в час пик. Вам будет трудно отличить тех, кто спешит на свои рабочие места в общем зале, от хозяев отдельных кабинетов на верхних этажах офисного здания. Человек на забрызганном грязью велосипеде в потрепанном защитном шлеме может оказаться и руководителем Центрального банка, и завучем школы, и обычным клерком. Женщина в костюме из H&M с дорогой по виду кожаной сумочкой может ехать готовить обеды в детском садике, а может и в канцелярию премьер-министра.

Зайдите в любую шведскую или датскую компанию пообщаться с управляющим или генеральным директором, как это случалось делать мне. Чаще всего вы будете разговаривать с человеком в классической скандинавской офисной униформе – темных джинсах и пиджаке без галстука, – как будто специально придуманной для того, чтобы не подчеркивать положение или полномочия человека. А если вы включите прямую трансляцию заседания датского парламента, то увидите законодателей в джинсах и заношенных свитерах, которые привычнее смотрелись бы на собачьей площадке. В датском Folketing «джинсовая пятница» – каждый день.