Почти идеальные люди. Вся правда о жизни в «Скандинавском раю»

Неформальная манера одеваться – одно из проявлений экономического равенства. Множество факторов – от Законов Янте и lagom до скандинавского стремления к консенсусу, демократического общественного устройства, бесплатного образования и перераспределительной налоговой системы – позволяет людям думать, что все они равны. Такое положение вещей – предмет обоснованной гордости всех скандинавов. В Дании это называется – смотреть друг на друга ojenhojde, то есть «на уровне глаз»: любой человек считается равным по социальному положению, невзирая на должность, состоятельность или звание. (Побочный эффект этого равенства – отвратительный сервис в кафе и ресторанах всего региона. Я не хочу сказать, что на работников этой сферы можно смотреть свысока! Но человек имеет право рассчитывать на то, что официанты будут его обслуживать, а не показывать всем своим видом, насколько им это в тягость.)

Так вот, все это выглядит разумным, бесклассовым и свободным. Однако в центре демократического, меритократического и зажиточного скандинавского общества находится проблема, на которую в силу привычки никто не обращает внимания. Эта проблема, облаченная в бархатную мантию, горностаевый палантин и корону, свидетельствует, что в трех скандинавских странах классовая система жива и здорова. Разумеется, речь идет об абсурдном антидемократическом маскараде под названием «монархия».

Я буду очень аккуратен в терминологии: две североевропейские страны, Финляндия и Исландия, – республики, поэтому мы говорим именно о скандинавских монархиях. В моей интонации можно было уловить нотки республиканского духа, но, послушайте, ребята, это ведь так уныло! Человек обращает взгляд на скандинавов в надежде убедиться, что можно жить лучше, – и видит робкое обожание в адрес дородного мужчины в эполетах или дамы в тиаре, машущих подданным с какого-нибудь балкона? Это мы, британцы с нашими классовыми предрассудками, социальной разобщенностью и постколониальным синдромом можем цепляться за такое, но социал-демократии это не к лицу!

Почему эти нелепые персонажи продолжают жить в самовольно захваченных объектах элитной недвижимости? Зачем вы сохраняете эти пуританские манекены с их летними дворцами, яхтами и снисходительным патронажем чего-нибудь миленького и модного (экологически чистой энергетики, белых медведей, Олимпийских игр), что считается у них «работой»? Я сознаю, что мне как гостю этого региона, и тем более англичанину, неприлично выступать с подобной критикой. Но скажите на милость, что делают эти реликты феодального прошлого в эгалитарных демократических государствах, образцовых в любом другом отношении?

Готов поспорить, что они счастью своему не верят, эти скандинавские королевские семьи. Не стоит надеяться на то, что по ночам их мучают кошмары в виде толп с факелами и вилами под стенами дворца. Боюсь, что народ никогда не явится к воротам Амалиенборга или Оскарсхолла, поскольку (и это самое огорчительное) скандинавы очень любят своих монархов.

Самые ярые роялисты среди них – датчане. Справедливости ради надо сказать, что их королевская династия Глюксбургов – единственная, которая может считаться аутентичной местной монархией с тысячелетней историей, идущей от времен Харальда Синезубого. Но и верноподданные норвежцы любят своего короля почти так же, как датчане – королеву Маргрете. По данным недавнего опроса, короля Харальда поддерживают от 60 до 70 процентов жителей.

Харальд, наверное, прекрасный человек, потому что иначе получается, что у норвежцев короткая память: их королевская династия – новодел XX века, сработанный из датского материала. Получившая в 1905 году независимость Норвегия сделала своим королем датчанина. Королем Хоконом VII стал Карл – средний сын тогдашнего датского монарха Фредерика VIII, а королевой – его английская супруга Мод. Забавная ситуация, учитывая, что Норвегия освободилась от датского правления почти за столетие до этого.

Еще менее убедительной выглядит легитимность шведской королевской семьи. Нынешний король Швеции Карл XVI Густав не является потомком знатных викингов или королей-воинов XVI века. По стечению обстоятельств он скорее француз. После того как в 1809 году Швеция уступила Финляндию России, тогдашний король Густав IV Адольф (по всем свидетельствам, неадекватный тип) удалился в изгнание. Понадобился престолонаследник, и перст судьбы (как принято считать, из стремления угодить Наполеону в обмен на его помощь в деле возвращения Финляндии) указал на французского маршала по имени Жан-Батист Бернадотт (женатого, кстати, на бывшей возлюбленной Наполеона Дезире). То, что Бернадотт воевал в Германии против шведов, быстро забылось, и по прибытии в Стокгольм Жан-Батист сменил имя на Карл XIV Юхан[103].