Почти идеальный брак

Сара не делает ни единого жеста, не издает ни единого звука или замечания, чтобы дать мне понять, насколько она недовольна. Чтобы я знал, как сильно она меня ненавидит. И тогда я задаюсь вопросом, волнует ли ее это вообще? Ее волнует, что я ей изменял? Или она пытается быть сильной? Она пытается быть профессионалом? Я не могу понять. Не могу прочитать ее мысли. Она – моя жена, но в данный момент я совершенно не знаю ее. Взгляд, который она бросает на меня, холодный и отстраненный. Ее движения почти роботизированы, глаза ясны и расчетливы.

– Подожди минутку. – Она делает пометку в виде кружка. – Во сколько вы двое заснули?

– Не знаю. – Я напрягаю память, но даже не могу вспомнить, как заснул или даже устал. Последнее, что я помню, – это секс с Келли.

– Ты понятия не имеешь, во сколько лег спать?

– Должно быть, мы просто отключились после секса. – У меня нет лучшего ответа – я действительно не знаю.

– Есть какой-то период времени, который ты не помнишь? – Она бросает на меня вопросительный взгляд.

– Вероятно, – я пожимаю плечами.

– Вероятно? Тебя обвиняют в убийстве, а ты говоришь вероятно? Ты издеваешься надо мной? – Она роняет ручку на бумагу и массирует виски кончиками пальцев.

– Хорошо; что, черт возьми, ты хочешь, чтобы я сказал?

– Я не знаю. Но то, что ты не можешь вспомнить часть той ночи, выглядит нехорошо. Обвинение легко превратит это заявление в… Если ты не можешь вспомнить это, то, возможно, не помнишь и то, как убивал. Тебе нужно вспомнить. Ты должен быть уверен.

Ее разочарование не показное. Для Сары это не норма. Она всегда спокойна и собранна. Мне нужно быть уверенным во всем, что произошло в тот вечер, но если дело дойдет до суда, необходимо будет подготовиться.

– Я помню, как хлопнула дверца машины. Это то, что меня разбудило.

– Ты уверен? – спрашивает Сара с долей скептицизма. – Уверен, что это была не упавшая с дерева ветка или желудь, ударившийся о крышу? В лесу слышны самые разные звуки.

– Да, вроде бы… по крайней мере, я так думаю. – Потираю лоб, как будто неуместные воспоминания о той ночи таким образом внезапно прояснятся. Сара раздраженно вздыхает и делает несколько пометок в своем блокноте.

– А как насчет фотографии?

– Какая фотография? – Я смотрю на нее, а потом – мимо нее, пытаясь вспомнить. Дерьмо. Мои глаза расширяются. Как я мог забыть об этом? Во всем, что произошло, я забыл кое-что очень важное. Что-то, что могло бы помочь доказать мою невиновность.

– Когда ты ее получил?

– За несколько недель до этого. Нашел ее в нашем почтовом ящике. Кто-то положил ее туда собственноручно – кроме конверта, в ящике ничего не было. – Сара делает еще несколько пометок. – Кто-то пытается подставить меня, разве ты не видишь?

Она делает глубокий вдох. Ее взгляд встречается с моим.

– Я пытаюсь помочь, Адам, но ты должен рассказать мне всё. Ты должен вспомнить. Тебе повезло, что я нашла этот конверт. Это огромный прорыв, но мы должны выяснить, кто сделал это фото и кто угрожал тебе.

Сара прерывает зрительный контакт и листает свои пометки. Она права. Я не помогаю. Мне нужно смотреть на всё, как я смотрю на одну из своих книг, когда редактирую ее. Где дыры в сюжете? Какие персонажи не раскрыты? Кто на самом деле движет историей? Почему? В чем суть этой истории и что я должен искать?

– В ней нашли три набора ДНК, – раздраженно говорит Сара, меняя тему. Сначала я не понимаю, о чем она говорит. Мои глаза снова широко раскрываются. – Один из них твой. Один принадлежит Скотту. А вот кому принадлежит третий – неизвестно.

– О чем ты говоришь?

– Ты был не единственным мужчиной, с которым она изменяла своему мужу. Я говорю, что в тебе не было ничего особенного. Я говорю, что она была шлюхой.

Сара выглядит такой же удивленной, как и я, после того, как слова слетают с ее губ.

– Господи, Сара!

– Мне жаль. Я просто всё еще… перевариваю всё это.

Она отводит от меня взгляд, как будто ей стыдно за свою вспышку. Я говорю ей, что всё в порядке, хотя не думаю, что это так. Всё не в порядке. Келли мертва. Она спала с другим мужчиной. Как она могла?

– Может быть, ее изнасиловали?

– Может быть.

– Может быть, это третий парень и убил ее?

Я пытаюсь разобраться, но всё это не имеет смысла. Как Келли могла встречаться с кем-то другим? С чего бы ей быть такой? Разве меня было недостаточно? Разве она не любила меня так, как я любил ее?

– Может быть. Но я думала, ты был убежден, что это Скотт…

– Я тоже так думал. Я имею в виду, что так оно и есть. Это должен быть он. Он был жестоким. Ты видела, на что способен этот тип. Он избил меня до полусмерти, он причинил тебе боль, и я знаю, что он делал с Келли…

Я пытаюсь убедить Сару так же сильно, как и самого себя. Это должен быть Скотт. А тот, третий парень… Может быть, он был любовником на одну ночь, а может быть, на нее напали. Я просто не могу поверить, что был кто-то еще. Келли не поступила бы так со мной. Она любила меня. Я любил ее. У нас было нечто особенное.