Почти идеальный брак

Мы убедили его. Я вернусь сегодня после обеда.

36 Адам Морган

Я прозвонил половину списка, но безуспешно. Никто ничего не слышал о Николасе Миллере. Я решаю сделать перерыв и наливаю себе виски. Мой графин пуст, но рядом с ним стоят две полные бутылки скотча, любезно принесенные Сарой. Я наливаю двойную порцию, залпом выпиваю ее, а затем наливаю еще одну. Медленно потягиваю напиток, пока разжигаю огонь.

На улице всё еще светло, но мне наплевать. Я задергиваю шторы и делаю дом настолько темным, насколько это возможно. Теперь только камин дает хоть какой-то свет. Это то, что я чувствую прямо сейчас, – мрак, безнадежность. Просто жду, когда пройдет мое время. Делаю глоток. Возможно, чем медленнее я буду пить, тем медленнее будет проходить мое время.

Я сижу так добрых двадцать минут, погруженный в депрессию. Таков мой конец? Единственная ошибка разрушила мою жизнь. Разве это справедливо? Насколько всё это справедливо? Есть много вещей, которых я заслуживаю, но тюрьма или казнь – не одно из них. Думаю, это та жизнь, которую я выбрал. Это тот путь, по которому я решил пройти. Вот так.

После того как виски проникает в кровь, я пытаюсь позвонить Ребекке и попадаю на голосовую почту.

– Привет, Ребекка, это Адам. Я уже закончил почти половину списка – и ничего. Надеялся, что вам повезет больше. Прямо сейчас у меня перерыв, но скоро я продолжу. Если хотите прийти на ужин, не стесняйтесь. У меня в морозилке есть пара стейков. В любом случае поговорю с вами позже. – Я заканчиваю сообщение. Это приглашение на ужин – вина выпитого виски.

Делаю еще один звонок. Гудки идут и идут, а потом появляется голосовая почта Сары.

– Привет, Сара. Это я, Адам. Я думал о тебе. Я скучаю по тебе. Пожалуйста, позвони мне. Я люблю тебя… Сара… – Я замолкаю и даю отбой.

Наверное, она слишком занята, чтобы перезвонить мне. Я звонил ей раньше, и она отвечала. Я знаю, что в пятницу вечером произошло что-то странное, но полагал, что это был приятный момент. Думал, что начался прогресс. Я не прикасался к коробке с уликами, которую она принесла. Я всё еще думаю, что за смерть Келли ответственен кто-то из ее прошлого. Если кто-то убил человека, которого я люблю, я никогда не простил бы этого. Никогда. Я подождал бы, пока у меня не появится возможность отомстить, даже если на это уйдут годы или вся моя жизнь. Я искренне верю, что это сделал брат Грега. Это единственное объяснение.

С другой стороны, это может быть Скотт. Мне нужно снова поговорить с ним и по-настоящему прочувствовать его. В прошлый раз он застал меня врасплох, но на этот раз я буду готов. Я должен проверить, смогу ли уговорить его прийти в дом. Может быть, Сара тоже будет здесь, чтобы прочитать его мысли. Это всегда было ее даром – читать людей; однако она не делала этого всё то время, когда я встречался с Келли. Возможно, она потеряла хватку…

А еще эта фотография. Кто мог нас видеть? Скотт? Или, может быть, кто-то из его близких?

…Входная дверь открывается и закрывается. Входит мама. Она одета в длинное черное пальто и туфли на каблуках. Ставит на кухонный стол две сумки с продуктами.

– Почему здесь так темно? – сразу же спрашивает она, раздвигая все занавески и впуская поток сияющего света.

Я щурюсь и тру глаза, вставая с дивана.

– Господи, мам…

– Ты не можешь жить в пещере. – Она возвращается на кухню и начинает распаковывать сумки.

Я складываю список телефонных номеров в груду бумаг и следую за ней на кухню. Не хочу объяснять про Ребекку и мое дополнительное расследование: мама задаст миллион вопросов и будет настаивать на помощи.

– Чем ты сегодня занимался?

– Выполнял кое-какую работу. Что принесла?

– Просто кое-какие угощения. Всякие закуски, сыр-«косичка», шипучки, йогурт. Все твои любимые детские вкусности.

– Сегодня у меня есть хорошие новости.

Она прекращает суетиться. Ее глаза загораются:

– Они снимают обвинения? Что, нашли настоящего убийцу?

– Нет, мам. Мой агент работает над сделкой по моей книге.

Мамино волнение спадает. Она открывает сырную упаковку и протягивает ее мне. Хлопает меня по плечу и улыбается. Вместо того чтобы очистить сыр, я просто откусываю кусочек с конца.

– Это всё говорит само за себя. Это здорово, мам. Он говорит о семизначной сумме и экранизации.

– О, милый… Это удивительно. Я горжусь тобой. Твой отец тоже гордился бы тобой. – Мама крепко обнимает меня, но я не уверен, что она вправду так думает, учитывая мою ситуацию.

– Чем ты занималась?

– Ходила по делам. Поговорила с несколькими адвокатами.

– Зачем?

– Убедиться, что у тебя наилучшая возможная защита. Оказывается, каждый адвокат, с которым я разговаривала, соглашался, что Сара более чем квалифицированна. Не знаю, верить ли их словам. Вероятно, это просто связано со всей шумихой вокруг расширения прав и возможностей женщин в наши дни…

– Мама, остановись.