Почти как мы. Вся правда о свиньях

Датировать рисунки каменного века оказалось безнадежно трудной задачей. Прежде считали, что возраст наиболее древних петроглифов – тех, что обнаружены во Франции и Испании, – составляет 30 000 лет. Все изменилось, когда в 2012 г. группа археологов провела новый анализ пигмента со стены в индонезийской пещере, расположенной на острове Сулавеси. В итоге пришлось пересматривать все наши представления о расселении человека разумного по планете. Выяснилось, что рисунок, возраст которого до этого оценивали в 17 000 лет, на самом деле гораздо древнее: ему 43 900 лет[76]. Ни о какой свинье на рисунке речь, конечно, не идет, для этого еще слишком рано. На нем изображено животное, относящееся к бабируссам – роду из семейства свиных, представителей которого легко узнать по длинным загнутым бивням. По ошибке их можно спутать с чем-то вроде рогов, и, видимо, именно из-за такой внешней схожести в норвежском и английском языках эти животные получили название «оленьи свиньи» (hjortesvin и pig-deer соответственно). Клыки у бабирусс загибаются вверх и назад так, что могут врастать кончиками в кожу лба. Это исключительный случай, ни одно другое животное эволюция не одарила такой особенностью.

Нет сомнений, что и в других регионах планеты свиньи были частью жизни людей. Это подтверждают пищевые остатки. Тем не менее в изображении бабируссы в Индонезии есть нечто особенное. Если и есть у искусства первого периода каменного века, палеолита, общая черта, так это то, что свиней тогда не изображали. То, какие животные из тех, на которых древние люди охотились и от которых спасались бегством, появлялись на стенах пещер, зависело не столько от того, чье мясо наши предки ели, сколько от того, кто их восхищал и кому они придавали наибольшее мистическое значение. Как правило, это были крупные хищники, о чем свидетельствуют петроглифы, ритуальное расположение скелетов и черепов животных, украшения и резные фигурки. Однако по мере того, как многие представители мегафауны встречались все реже и исчезали, мы начали восхищаться и самыми крупными из травоядных. То, как стали изображать на стенах пещер лошадей и оленей, без сомнения, говорит о том, что в них разглядели грацию и духовную значимость.

Сложно сказать, почему свиньи в каменном веке такого признания не получили. Может статься, что их недооценивали уже тогда из-за неприглядного внешнего вида? Или человек не стал их превозносить просто потому, что охота на кабанов не представляла особой трудности? Как и во многих других аспектах нашей далекой истории, нам остается только задавать вопросы и строить догадки. И все же повсеместное отсутствие изображений свиней в европейской наскальной живописи позволяет прийти к важному выводу: уже тогда свиней не считали животными, достойными внимания.

Впрочем, вскоре свинье представился шанс взять реванш. Буквально с горсткой других видов они смели всю тотемную культуру и низвергли пиетет, с которым раньше мы относились к крупным животным. Все дело в том, что в отличие от большинства других видов свиней одомашнили. Это изменило мир до неузнаваемости, и мало в каких областях трансформация стала заметна раньше, чем в отношениях между людьми и животными.

До сих пор остается загадкой, как и почему это, собственно, произошло, но около 11 000 лет назад люди, проживавшие в так называемом Плодородном полумесяце (регионе, расположенном на территории современной Турции и Ближнего Востока), начали возделывать землю и разводить диких животных. Благодаря сельскохозяйственной революции человек отошел от природы к культуре, хотя этот неравномерный процесс растянулся на тысячи лет. Переоценить его значение трудно. Развитие земледелия привело к оседлому образу жизни. Сначала семьи жили порознь, потом стали объединяться в соседские общины и селения, затем возникли города и цивилизации. Наконец, появились государства и империи, развивались письменность, институты власти, различные религии, экономика, промышленность, потребление. С точки зрения макроистории именно переход к аграрному обществу стал основной предпосылкой к тому экологическому тупику, из которого теперь мы тщетно пытаемся выбраться. Некоторое утешение состоит в том, что действовали мы, судя по всему, неосознанно. Один из ярких примеров – одомашнивание свиньи. В случае с коровами, овцами, козами и лошадьми это был планомерный процесс, однако ничто не указывает на то, что со свиньями мы поступали сходным образом.

В том, что касается животных, считающихся сегодня домашними, больше всего удивляет их малое число. Так или иначе на протяжении долгого времени человек приручал чуть ли не всех крупных млекопитающих, однако одомашнить в итоге удалось совсем немногих.