Почти как в кино

Небо привычно переливалось яркими красками. Фиолетовый смешивался с зеленым, пронзительно-голубой с синим. Приглушенно ухали громовые раскаты, в разрывах облаков иногда вспыхивали молнии. Где-то там, над Сиянием, бушевала гроза, но ни одна капля дождя пока не добралась до земли. Я отошел от окна, задумчиво прошелся по комнате и сел за стол. Под потолком тускло моргала лампочка в тряпичном советском абажуре, трещал помехами и обрывками далекой музыки выключенный из розетки радиоприемник на полке. Сияние. Оно началось минут через двадцать после того, как мы добрались до поселка Памяти 13 Борцов и бушевало уже почти час, даже не думая прекращаться. Макс с Санычем сразу же попадали в кровати, Саша, выпив предложенный мной кофе с молоком из термоса, тоже уснула. Алан, в ногах которого уютно устроились Декстер и Зевс, дочитывал какой-то приключенческий роман, а я маялся от безделья. Спать не хотелось совершенно. Пытаясь побороть невесть откуда накатившее чувство апатии, я перебирал в голове события последних дней, прикидывая, сколько раз я или мои товарищи были на волосок от гибели. Цифра получалась неприлично большая, а если взять в расчет тот факт, что в самый критический момент всегда находилось решение – взять хотя бы появление того же Рентгена, происходящее все сильнее напоминало художественный фильм или книгу. Слишком много «роялей в кустах», как любят говорить литературные критики, слишком везучие персонажи. Интересно, сколько везения у нас осталось в запасе? По хорошему – хватило бы, чтобы добраться до Железногорска, а дальше уже сами разберемся. Главное – все мои друзья живы, а во дворе стоит худо-бедно бронированный инкассаторский "Транзит", забитый оружием и припасами. Как странно и непринужденно меняется мировоззрение после глобального ядерного конфликта: раньше я мечтал побывать на Алтае, Камчатке, в Карелии, а теперь географическим пределом стал небольшой город атомщиков, расположенный километрах в шестидесяти от Красноярска. Может потому, что к подобным ситуациям еще со времен Холодной Войны там были готовы лучше всего? Да и вообще – насколько глобальным получился этот конфликт, если ракеты долетели аж до Сибири, что произошло с остальной страной? Знаю, что под горой Ямантау на Южном Урале есть целый подземный правительственный город, да и не только там. Интересно, а в Московском метрополитене действительно успели укрыться люди, как когда-то писал фантаст Дмитрий Глуховский? Вопросы, куча вопросов, роящихся надоедливыми мухами в голове. Сознательно я старался не думать о Комсомольске-на-Амуре, не хотелось мне представлять, в каких условиях сейчас могут находится мама с бабушкой. Уверенность что они живы была непоколебима – нет в Комсомольске стратегически важных целей, если мне память не изменяет, но сама ситуация… Подумаю об этом позже, не хватало еще расклеиться сейчас. Задумчиво повертев в руках сигарету, я собрался было пойти в дальнюю комнату и перекурить, но Саша вдруг заворочалась и резко подскочила в кровати.

– Ты чего? – удивленно спросил я. Девушка какое-то время растерянно смотрела на меня, а потом тихо пробормотала:

– Я их убила. Понимаешь? Я убила их…

– А иначе они убили бы тебя, – спокойно сказал я и присел на край кровати. – Спи давай.

* * *

Стоило мне прикурить сигарету, на веранде появился Алан.

– Травишься? – спросил он. Я кивнул.

– Тогда угощай, – Константиныч уселся на соседний табурет и достал из кармана зажигалку. Я протянул ему предпоследнюю сигарету из пачки и глубоко затянулся, глядя в окно. Сияние практически закончилось, калейдоскоп красок на небе потихоньку сменялся привычной серостью. Уличные фонари за забором ярко вспыхнули напоследок и погасли, в одном из них с треском разлетелась не выдержавшая нагрузки лампа.

– Сильно жестко там было? – поинтересовался товарищ.

– Мы же рассказывали, – я нервно мотнул головой, отгоняя неприятные воспоминания.

– Да что вы там рассказывали, – ухмыльнулся Алан. – Нормально повоевали, мол, и все. Врачей спасли, сами без потерь, фанатикам – жопа.

– Так и есть, – ответил я и, немного помолчав, добавил:

– Жестко, Алан. Я рад, что тебя там не было.

– А мне как-то наоборот не по себе… – смутился товарищ. – Ну, вы там воевали, а я с собаками в безопасности отсиживался.

– Тебя мама ждет в Железногорске, забыл? – я отвесил Константинычу дружеский подзатыльник. – Вояка, блин. Все нормально, все закончилось. Сегодня Рентген и мужики эти, из ЧК, порешают свои вопросы, а завтра двинем на Железногорск.

– А там – трехразовое питание, чистая одежда, мягкая постель и лаборантки всякие вот с такими… – Алан мечтательно прикрыл глаза, сделав ладонями недвусмысленный жест в области груди. – И никакой радиации.

– Извращенец, – подытожил я, докуривая сигарету.

– Так а что извращенного в отсутствии радиации? – искренне удивился Алан. – У меня вот с рождения три почки и три соска, мне еще больше облучаться не хотелось бы, знаешь ли.

– Скажи спасибо заводу медпрепаратов у тебя на районе и его живительным выбросам, – с улыбкой сказал я. – Мутант, блин.