– Правильно, не надо при Алинке курить! – Лена повернулась на заднее сиденье и поправила теплый клетчатый плед на дремавшей в детском кресле дочери. – Как думаешь, там детские сады есть? Ей ведь общение с другими детьми сейчас нужно…
– Надеюсь, – вздохнул Андрей. Алинка не проронила ни слова с того самого момента, как далеко за спиной раскатисто громыхнуло, а мир вокруг утонул в ослепительной вспышке. Андрей не знал, каким чудом умудрился тогда удержать старенькую «Хонду» и затормозить буквально в паре метров от стоявшей поперек дороги патрульной «Шкоды». Не хотел вспоминать, как кричали люди, плавились проблесковые маячки, лопались покрышки, как вспыхнула ветровка, когда он выскочил из машины. Как они с толпой таких же шокированных и испуганных людей бесконечно долго шли потом по трассе, в дыму и полной темноте. Это все осталось там, в прошлой жизни. Андрея не волновало то, что шея и затылок у него сильно обожжены, а на «Солярис», случайно найденный на брошенной заправке «Газпрома», нет документов. Они ведь доехали? Значит, теперь все обязательно будет хорошо.
Телефон в кармане рубашки неожиданно завибрировал. Старенькую кнопочную «нокию», разрядившуюся еще до того, как все случилось, он машинально зарядил уже в «Солярисе», заметив возле магнитолы подходящий кабель. Зарядил, сунул в карман и напрочь забыл о ней.
– Ну… – выдохнула Лена. – Посмотрим, что там?
– Страшно, – честно признался Андрей, но достал телефон и разблокировал экран.
– Сигнал есть! – радостно вскрикнул он. – Сигнал, Лена!
– Не кричи ты, Алинку разбудишь! – шикнула супруга. Андрей открыл входящее сообщение, перечитал несколько раз и молча протянул Лене. Она читала долго, медленно шевеля губами, вчитываясь в каждое слово.
– Господи, Андрюша… неужели… – пробормотала Лена, пытаясь сдержать слезы.
– Да, – кивнул он и, улыбнувшись, нежно взял ее за руку.
В сторону начала колонны, завывая сиреной, пронеслась «скорая помощь». Заиграло тихой, но очень знакомой мелодией радио, молчавшее всю дорогу в режиме сканирования частот.
– Мам, а мы уже приехали? – Сонным голосом вдруг спросила Алинка.
Жизнь продолжалась.
Красноярский край,
пос. Щебеночный Завод,
23 июня, понедельник, 12:10.
Радиационный фон: 28–40 мкР/ч.
– Получается, через Красноярск мы спокойно пройдем до железнодорожного моста и выйдем на Березовку? – С сомнением спросил Гармаш и посмотрел на Рентгена.
– Более чем, – кивнул тот. – Мы как могли проверили состояние полотна до моста, сам мост тоже в порядке. Составов на пути нет, по крайней мере на левом берегу. Машины кое-где на переездах стоят, завалы незначительные присутствуют, но ничего серьезного.
– Поэтому вы пригнали снегоуборщик? – ухмыльнулся подполковник.
– А то! У него отвал – мама не горюй, что угодно столкнуть может. Поэтому мы пойдем на снегоуборщике перед вашим «Баргузином», метрах в трехстах. Устойчивая радиосвязь имеется, оружия – хоть магазин открывай, так что доберемся, проблемы не вижу.
– Если только на правом берегу не упремся в какой-нибудь мертвый товарняк, – мрачно заметил майор Селезнев.
– Мы расписание на день, когда все случилось, мельком глянули, вроде не должны упереться, – успокоил его Рентген. – Главное добраться до Камарчаги и отработать по цели. О неисправностях пусковой установки – знаю, к прибытию нас будут ждать коллеги с ремонтниками из Железногорска.
– А с квалификацией у этих ремонтников как дело обстоит? – спросил Гармаш.
– На уровне. Они обслуживали в Подгорном предыдущее поколение таких поездов. «Молодцы», если не ошибаюсь.
– Товарищи офицеры, – Селезнев смущенно поднял руку и прокашлялся. – Как вы заметили, я не смог присутствовать в самом начале вашего… совещания. Плановые работы с аппаратурой. Разрешите вопрос?
– Конечно, Жень, – кивнул Гармаш.
– Зачем нам вообще осуществлять пуск? Неужели не хватило?! Я понимаю – есть приказ, и оспаривать его не намерен. Просто по-человечески интересно.