Почти карнавальная история

Девушка зачем-то огляделась по сторонам, потом что-то сказала ожидавшим ее подружкам. Они тоже посмотрели на Алана странно и захихикали (он даже украдкой проверил молнию на брюках). Потом девушка, пожав плечами, взяла его за рукав, отвела от крыльца университета шагов на десять и молча показала пальцем дом метрах в ста, весь фасад которого закрывала рекламная растяжка с длинной рыжей таксой, до половины одетой в вязаное полосатое пальто. К чему тут такса, Алан так и не понял, зато немедленно догадался, почему город из окна его номера виделся как бы в дымке: рекламное полотнище пропускало свет, оставляя от изображения только контуры, и напрочь перекрывало название отеля. Это и был его отель «Исэт», вокруг которого он слонялся битый час, уже потеряв всякую надежду.

– Can you get to the hotel yourself?[4] – по-прежнему подозрительно спросила зеленоглазая. Она явно не верила, что он сумел заблудиться в пределах видимости многоэтажного здания. А уж идиотскую пятиэтажную таксу видно с далекой окраины.

Радость от обретения ориентиров мгновенно угасла в душе Алана, как только девушка отпустила его рукав. А что прикажете делать? Просить, чтоб она проводила его до места? Сочтет за кретина. Пригласить погулять? Его ждет работа, а ее – подруги. На лице Алана отразилось такое неподдельное отчаяние, что девушка задержалась на секунду и спросила, улыбнувшись:

– What’s the matter?[5]

Она смотрела на него, улыбаясь. Он опять зажмурился и брякнул:

– I love you![6]

Вернее, это сказал его язык, отдельно от хозяина. Алан и сам удивился, открыл глаза и посмотрел на девушку вопросительно, как бы ожидая поддержки. Она молчала, не зная, как реагировать.

– In Russian we say: love from the first look[7], – разрядила обстановку подруга в розовых меховых наушниках вместо шапки. И добавила, повернувшись к Юльке: – Не всем так везет. В смысле, что мы не с физтеха и по-ихнему можем запросто.

Стоявшие в отдалении девушки засмеялись, и Алан, ободренный, забыв заодно и английский, молча и осторожно ухватил зеленоглазую за рукав – чтобы, не дай бог, не исчезла. Такое с ним случилось впервые в жизни. Недаром мама, как чувствовала, даже всплакнула, узнав, что ее сын, мотающийся по всему миру, едет в Россию, да еще не в Москву, а в какой-то Э-ка-тэ-рин-бург. Но отец нашел его на карте, и это миссис Мейл несколько успокоило.

– Evening, – сделав над собой усилие, вспомнил родную речь Алан. – What are you doing tonight?[8]

Но рукав не отпустил.

– She’ll going to the cinema, – опять вмешалась подруга в наушниках. – And here’s your ticket![9]

Порывшись в своей сумочке, она протянула Алану билет.

– And please, don’t… Впрочем, нет, – повернулась девушка к зеленоглазой, – лучше уж ты его отсюда забери, а то опять заблудится.

– Well, I think, she’ll better meet you, – вздохнув сочувственно, она принялась объяснять Алану, как маленькому: – Just at the same place. You can see this square from your window. At seven o’clock. And not in the morning, о’key? Her name is Julia[10].

– Julia, – завороженно повторил Алан. И очнулся только тогда, когда Julia, осторожно высвободив рукав, вместе с подружками побежала к подошедшему автобусу.

Никогда в жизни не знакомившийся на улицах Алан страшно боялся, что эта удивительная, так потрясшая его воображение Julia, посланная ему небом в момент отчаяния (Алан Мейл был примерным прихожанином и твердо верил в божий промысел) и так волшебно просто разрешившая все его затруднения, не придет, обманет, забудет. Поэтому он явился на площадь перед университетом в восемнадцать пятнадцать и стоял, как гвардеец в карауле у Букингемского дворца, даже не переминаясь с ноги на ногу. Julia пришла – и все свободное время, оставшееся от двух дней, он старался не выпускать из пальцев ее рукав, ремень сумки или край куртки, боясь, что она исчезнет, растворится, как эльф, не оставив номера телефона.

Однако все обошлось, и на прощание от эльфа мистер Мейл получил не только номер телефона, но и адрес электронной почты, на который он ежедневно на протяжении вот уже пяти месяцев два раза в день посылал одно и то же сообщение: «I love you from the first look!»[11] Это был как бы пароль, а потом уже – все остальное. Он все надеялся услышать отзыв, что-то вроде «I love you too», но… Ничего, у него упорный характер.

Про зимнее знакомство с Аланом Юлька сказала матери мимоходом, но та, погруженная в свои переживания, как в вату, возможно, ее и не расслышала. Покивала, улыбнулась – но не расслышала. Юлька жалела мать. Как несправедливо все устроено: отец ушел к своей парикмахерше, а ее Горюнов мается, все выбирает между ней, Юлькой, и женой. Да он и не мается, в общем-то. Его все устраивает. Он любит и ее, и жену, Это у нее и у жены его – по половинке, полмужа и пол-любовника. И им от этого плохо. А у него две женщины – и ему хорошо.