Почти карнавальная история

А этот вот даром ей не нужный англичанин так нелепо и неожиданно в нее влюбился. И готов – нет, не так – он просто мечтает на ней жениться. Он уже учит русский язык. Его родители уже дали свое согласие, теперь Julia должна спросить у своей мамы, и тогда он приедет в сентябре (раньше не получится, дела) и они поженятся. А потом уедут в Женеву. Ей там понравится. О том, что Юлька может ему отказать, Алану и в голову не приходило, – ведь ее же бог послал, и у него «love from the first look».

– Так что, мам, давай, соглашайся, он, видимо, послушный мальчик и без твоего разрешения ему никак! – резюмировала дочь.

– Да как… – растерялась Ирина. – Ты мне не говорила ничего…

– Ты не слушала, – мягко возразила Юлька. – Я говорила, а ты не слушала. Ты тогда с отцом…

– Ты его… любишь? – споткнувшись на последнем слове, спросила Ирина.

– Ой, мам, вот только не надо мне про любовь, ладно? Я уже сколько скачу вокруг Горюнова со своей любовью? Хватит! Наскакалась. Пусть теперь меня любят. Как думаешь, где лучше быть любимой – в Женеве или все-таки в Лондоне?

– Юля, Юлечка, остановись! Ты же со зла все это говоришь. От отчаяния. А потом пожалеешь. Поговори со своим Горюновым еще раз.

– Чтоб он решил, что я его шантажирую? Нет уж, спасибо! Он обещал со мной в отпуск поехать, а на днях сказал: извини, в августе с женой еду, а два раза за лето не получится. И я тут как тут со своей Женевой. Женись на мне, а не то уеду – пожалеешь!

– Не с Женевой, а с Аланом. Он же человек.

– Человек, – согласилась Юлька. – И не противный. Смотрел на меня – аж жмурился от счастья. И звонит каждый день. Любит, говорит. Деньги у него есть. Жены и детей нет. Наши девчонки мечтают за иностранца выйти, а мне он сам на голову упал. Надо брать.

– Нельзя так, зайка, – вяло сопротивлялась Ирина.

– Нельзя так, как ты, – отрезала дочь. – Любила, служила, условия создавала – и где он? Теперь ему парикмахерша условия создает. А ты одна. Я его ненавижу! Я их всех ненавижу!

* * *

Ирина немедленно узнала в ее словах себя и испугалась этого отражения. Бедная девочка! Ей всего двадцать, она не должна уходить во взрослую жизнь с таким грузом. Это она, Ирина, справится, потому что она сильная и у нее есть жизненный опыт. Юлька – ребенок. Пусть ее любят. Она права. Пусть едет. Там ей будет легче забыть свое ворованное счастье с Горюновым. Она заслуживает лучшего.

– У меня одно условие, Юля: пусть он приедет, и вы поженитесь здесь. Чтоб ты уехала туда женой, а не… подружкой. Мне так будет спокойнее.

Юля дала согласие. Алан немедленно выслал какие-то бумаги, Юлька переводила, Маргарита вникала и говорила, что все будет в порядке. От помощи отца Юлька наотрез отказалась. Регистрация была назначена на восемнадцатое сентября. А первого сентября Ирина с дочерью отправились покупать свадебное платье. Поначалу Юлька была против, ей почему-то хотелось сделать все как можно незаметнее, будто не верила она в то, что свадьба – настоящая. И Алану не верила, и себе не верила, и в любовь с первого взгляда тоже не верила. Впрочем, со второго тоже. Но Алан настаивал, обещал привезти родителей, познакомить их с русскими родственниками. В конце концов, прислал деньги. Не класть же их в карман, нехорошо, резонно рассуждала Ирина.

День был выбран неудачно, это обе поняли сразу. Солнечный и теплый, совсем летний, он все же был как будто подернут грустной осенней паутинкой. По улице бежали из школы дети, вроде бы веселые и счастливые от встречи с одноклассниками, и все у них было новенькое – и туфли, и блузки, и жилетки, и портфели… – а лето кончилось, впереди уроки, оценки, серое утро, когда нет сил вылезти из-под одеяла. Красивые учительницы несли ворохи букетов – царственных георгинов, сияющих астр, роскошных пионов, заносчивых роз. Сегодня был их праздник, и прохожие улыбались учительницам, но через день-два вся эта красота поблекнет и съежится, как скукожится и станет воспоминанием ощущение праздника. Им опять входить в класс, как с берега в холодную воду, учиться любить новых детей, прикипать к ним душой – а весной опять отпускать, улыбаясь и украдкой смахивая слезы.

К тому же Ирина вспомнила, как совсем недавно они с мужем привезли с дачи такой же букет розовых, сиреневых и белых астр (у Ирины астры не росли, купили у соседей), наутро Юлька отнесла их в школу, и кто знал, что это было не только последнее ее первое сентября, но и последнее лето дочкиного детства.