Почти книга для почти людей

Дом, где я жил в детстве, был внутри четырехугольника домов, принадлежащим разным ведомствам. А потому они имели своих дворников и свои мусорники. В те времена, когда еще не собирали мусор в жбаны, мусорники были чем-то вроде русской печи циклопических размеров. Грузовики за мусором приезжали не каждый день. А иногда и просто не приезжали с неделю-другую. И тогда гора воняющего добра высилась не менее величественно, чем хеопсова пирамида в Сахаре. Когда приезжал грузовик, дворники закидывали мусор в него лопатой. Тем, кто мусор выбрасывал, было все равно, в какой из мусорников его спровадить. Но не дворникам.

Одним из ярких воспоминаний детства осталась картина, когда прилично одетый гражданин из соседнего дома попытался по пути выбросить сверток не в свой мусорник. И это увидела дворничиха: «Ах ты, сволочь очкатая! Чтоб у тебя руки отсохли! Ты куда, зараза, мусор, скотина?!!! Чтоб ты удавился, проклятый!» Красная как рак жертва дворничихина красноречия, странно втянув шею и даже не пытаясь оправдываться, потому как против факта в виде свертка на чужой куче не попрешь, уходил боком, прихрамывая, хотя до этого никакой хромоты не было. А вслед неслось: «Сволочь! Лопатой руки-ноги переломать! Увижу около мусорника, говно жрать будешь! А еще очки …»

Как начиналась всеобщая компьютеризация всей страны

Иногда, читая, как лихие ребята запросто ввозили компьютеры в начале перестройки, зарабатывая так называемый начальный капитал, я вспоминаю свою собственную эпопею по ввозу компьютера.

Думаю, что некоторые граждане помнят, что в самом начале перестройки на один доллар можно было купить много чего. В те времена моя доцентская зарплата, на которую можно было жить, хоть и не вполне, была что-то вроде 14 или 15 долларов.

И были у меня в Шпрингере — это издательство, западногерманское в тот момент — что-то вроде 500 марок. То есть сумма гигантская по тем временам — вполне можно было бы купить дачку с домиком из тех, что сейчас тысяч на 50 и больше баксов тянут. А поскольку жизнь доцентская была не слишком сладкой, то те 500 марок были не лишними.

Тогда начали завозить в страну персоналки по безумным ценам, и жутко захотелось и мне иметь комп. Одна беда была, что никому не разрешалось ввозить их никаким способом, кроме особо ушлых. И сами деньги в страну было невозможно переслать, хоть Шпрингер и был готов это сделать. Но почему-то носились слухи, что как-то там можно компьютер купить за бугром и переслать. И вот начал я искать информацию, что же я могу на свои дойчемарки купить. А сумма по тем временам, надо сказать, была очень приличная. И не только для доцента. Как раз в то время мне мой бывший студент рассказывал, что на ростовское отделение биржи «Алиса» — это, если кто не помнит, была самая первая биржа, организованная племянником генерала Стерлигова, а может и не племянником — пришел мужичок, который отсидел приличный срок в тюрьме за валютные спекуляции. И пришел он с теми самыми долларами, которые тогдашняя власть из него вынуть так и не смогла. Число этих долларов было 700, как сейчас помню. И вся контора «Алисы» стояла на ушах и ублажала этого мужичка как своего самого крупного клиента. Словом, 500 дойчемарок — было кошмарно много.

Никаких валютных счетов в банках в то время не существовало. А единственный Внешторгбанк, где были валютные счета… Так граждане, что там имели чековые деньги, были счастливы получить сначала половину, а позднее и треть, как слышал от одного такого чековладетеля.

Так что никакого желания перевести туда деньги, чтобы потом их не получить, у меня не было.

Почесав все места, единственное, что я придумал — это попробовать попросить издательство прислать мне компьютер — я тогда очень хотел заняться программированием чего-либо этакого. Теперь уж могу сказать, что слава Богу, что я тот компьютер не получил — иначе была бы в стране еще одна мартышка, занимающаяся программированием компьютерных игр или чего-либо подобного. Но тогда мне это было интересно почему-то.