Почти мертвы

Я бы сходила их навестить, но Холли и Саванна так и не вернулись к себе, даже за вещами. Глядя из окна спальни Марго на их дом с провалившейся крышей и почерневшими стенами, я гадала, как поступила бы, если б сгорел мой дом. Конечно, вернулась бы за драгоценностями, не только из-за их стоимости, но и потому, что они много для меня значат. Бо`льшую часть я унаследовала, они связывают меня с предками, с прошлым, с моей сутью. Я забрала бы свое свадебное платье, не чтобы носить, а ради воспоминаний, вплетенных в ткань. Забрала бы любимые книги ради заметок на полях, отражающих эволюцию моих мыслей. И конечно, взяла бы фотографии, дипломы, награды и отпечатки ног моих детей, заключенные в рамки, ведь это воспоминания о важных вехах, определивших нашу жизнь.

Терпеть не могу, когда люди отвергают ценность предмета, утверждая, мол, это же просто вещь. Вещи важны. Они дают комфорт, кров, стиль, идентичность. Все твои вещи в сумме – это дорожная карта твоей жизни. Они показывают, где ты побывал, чего добился, кого любил и кто любил тебя. Они выражают твою суть. Можно многое узнать о человеке по его вещам. Но, конечно, материальное – не самое важное в жизни. Ничто не принесет мне больше счастья, чем смех моего ребенка или тепло его руки в моей. Но любой, кто скажет, что не заплачет, потеряв свое детское одеяльце, обручальное кольцо или дом, где вырос, либо лжет, либо святой.

Я помню, как Холли пыталась покончить с собой, тот кокон печали, окружавший ее в этом доме. И мне вдруг пришло в голову, что, быть может, ей и не нужна была духовка «Бош» или люстра «Баккара». Счастья они уж точно ей не принесли. Я подумала о том, как мучилась, живя в этом разваливающемся доме, как была несчастна без знакомых вещей, как перестала быть похожей на саму себя.

Может, мы с Холли все-таки очень похожи. Мы обе жили во лжи.

А теперь обе живем так, как нам предначертано.

Джек

Актерское мастерство заключается в том, чтобы найти правду в выдуманных ситуациях. Да, это кажется парадоксом, именно потому и трудно. Задача актера – быть абсолютно честным, притворяясь кем-то другим в месте, замаскированном под что-то другое, и рассказывая при этом выдуманную историю.

Хороший актер мастерски умеет обманывать. Иногда мы так погружаемся в роль, что грань между реальностью и воображаемым размывается. Я никогда не влюблялся в партнерш по фильмам, но понимаю, почему такое случается. Если человек на самом деле хорошо притворяется, что кого-то любит, иногда ему удается одурачить даже себя самого.

Мой сын – не актер, но когда пресса решила, что он сжег дом своей девушки, свихнувшись от ревности, хорошо сыграл свою роль. Это все для него упростило, потому что даже его отрицания выглядели доказательством, что пресса права – он слишком рьяно возражает!

Однако один человек не поверил в эту историю – его мать. Она слишком хорошо знала сына. Она чувствовала, что та девушка ему безразлична. И не повелась на уверения прессы.

– Не думаю, что он влюблен в ту девушку, – сказала она, когда его арестовали. – Он не вел себя как влюбленный.

Она спросила, верю ли в это я и не кроется ли тут что-то другое. Я испытывал искушение солгать, но знал, что, даже со всем своим актерским мастерством, не сумею ее обмануть. Я не знал, как играть в этой выдуманной истории. Кейт понимала, когда я играю. И сразу вычислила бы обман. От нее правды не скроешь.

Я рассказал ей в воскресенье, а в понедельник она собрала вещи и уехала. Мой сын сидел в тюрьме, Эван уволился, и впервые в жизни я остался в полном одиночестве.

У меня не было под рукой пузырька с викодином, но есть и другие способы сделать то же, что и Холли, и если б я набрался смелости, то мог бы попробовать. В те недели я спал где угодно, только не в собственной спальне, и ел на кухне стоя, лишь бы не видеть пустое место Кейт. И еще я много думал о Холли. Я стыдился того, что пытался похоронить горе этой женщины, подарив ей шикарный дом. Теперь я понимал, как глупо было думать, будто принцесса захочет жить в замке без своего принца, и как жестоко было вообще такое предлагать.

Через неделю моей изоляции в дверь позвонил человек в костюме. Я принял его за представителя закона и приготовился к тому, что меня отвезут в тюрьму. Но это был не полицейский. Это оказался адвокат, которого нанял Эван для моего сына. Я чуть не прослезился от такой заботы. После всего, через что я заставил его пройти, он все еще беспокоился обо мне. Тогда я окончательно понял, что не заслужил такого отношения, и почувствовал искреннее облегчение от того, что он меня покинул.