Почти мертвые трупы

— Как семейная реликвия, — отчеканил он.

Да уж если эти часы принадлежали еще прадеду Аркадия, а точнее еще более давним родственникам, то ценность они представляли куда большую, чем просто семейная реликвия, — про себя отметила я.

— То есть вы думаете, что часы в могиле? — уточнила я.

— По-моему, это логично.

Тут я не могла признать его правоты. Только вот вряд ли набожная Катя разрешит выкапывать могилу своего дела даже ради часов.

— Но, боюсь, теперь кладбище хорошо охраняется. Сторож сутками не спит, да и собаку завел, — мрачно пояснил Никифоров.

— Что же, спасибо за информацию. Если мы найдем часы, то дадим вам знать, — улыбнулась я, вставая, и из чистого любопытства спросила. — А вы военный?

— Элитное подразделение "морских котиков", — не без гордости ответил Аркадий, подтверждая мою догадку.

— Ух ты, — вдруг загорелись глаза Алекса. — А правда…

— Алекс, — выразительно посмотрела я на друга, но он не понял намека.

— Вера, иди, я тебя догоню. Всегда хотел вот спросить…

Махнув рукой, я вышла из комнаты и столкнулась с Августиной.

— Вы уже уходите? — расстроено воскликнула она. — А я вам чая с булочками хотела предложить. Сама пекла…

На секунду я растерялась, смотря на ее расстроенное лицо, но быстро кивнула:

— Так я могу задержаться, как раз друга подожду.

— Снова военные игрушки обсуждают, — проницательно заметила старушка. — Пойдемте.

В кухне витал запах только что приготовленного хлеба. Я жадно втянула носом этот неповторимый запах, присаживаясь за стол, укрытый цветастой скатертью. Хозяйка засуетилась, и поставила передо мной громадную чашку чая и полное блюдо еще горячих булочек. Тесто оказалось очень нежным

— Очень вкусно, — искренне заметила я.

— Кушай, кушай, — заулыбалась Августина, видя мое довольное лицо. — Я слышала, что вы к Кате нашей приехали. Частный детектив?

Я кивнула, уже не удивляясь массовой осведомленности. Слухи распространялись здесь мгновенно.

— Бедная Катенька, последнего родственника потеряла, — покачала головой старушка. — Я-то еще и отца, Боже храни его душу, помню. Добрейший был человек.

— Он ведь тоже утонул? — припомнила я слова Раковской.

— Да, — грустно кивнула Августина. — Вот как чувствовал он: не ходил на озеро, не любил он плавать. А в тот день, как взбрело что-то в голову, выпил и решил протрезветь так. Ведь из благих намерений — не хотел перед дочкой пьяным появляться. И захлебнулся-то. Не удивительно, на пьяную-то голову. У нас после этого Катя к озеру и близко не подходит, боится бедная.

— Я слышала, у вас в озере часто тонут, — взяв вторую булку, заметила я.

— Да уж, случается частенько. Но все приезжие, в основном — искатели золота. Как этот ныряльщик последний. Такие же приезжали и тонули.

Хм, похоже, призрак топит исключительно приезжих, ну если исключить отца Кати, который сам был виноват. Кто-то из местных, который не хочет, чтобы чужаки богатства разграбляли? Если эти богатства, конечно, есть.

Очень похоже. Если бесчинства начались пять лет назад, то и погибнуть местный должен был тогда.

— Извините, а где-то пять лет назад кто-то умирал у вас? — спросила я.

— Ох, дай-ка я вспомню, — задумалась всего на секунду Августина и, заметно помрачнев, медленно кивнула. — Конечно, Филипп… Аркадьевич тогда скончался. Сердце старое было, уже не выдержало нервов. Слег совсем, а через день и скончался.

— А почему нервничал? — спросила я.

— Да к нам тогда люди приезжать начали, тут хотели коттэджный городок у озера открыть. Вот Филипп и возмущался сильно, что природу загубим. Застройку тогда и сорвал. Точнее не совсем он, тогда еще один приезжий утонул. Кто он так и не узнали, у нас в безымянной могиле-то и похоронили, еще на старом кладбище. Но застройщики эти перепугались, да и газетчики молву разнесли. Плохая слава пошла. Вот во время этой шумихи и не выдержало сердце у бедного. Скончался и так и не узнал, что оставили то нас в покое. Страшная история, — покачала головой Августина.

Вот вам и призрак… — подумала я, чуть не подавившись чаем.

Похоже, Филипп никак не может упокоиться из-за этого случая. Вот и топит приезжих, даже логично, что у озера — ведь именно коттэджи хотели строить.

— А где его похоронили? — спросила я.

— На кладбище у нас. Сбоку, у ограды совсем. Только вот я и убираюсь там, цветы приношу, но только полевые. Он не любил выращенные, говорил, что они ненастоящие. У него совсем не было родственников. Только я с ним была в последние часы, — еще более погрустнела Августина. — Так и сидела с ним… Говорила что-то.

— Простите, — извинилась я, сжав старческую ладонь.

Августина искренне мне улыбнулась, хотя в ее выцветших глазах стояла грусть. Я еще сильнее сжала ее пальцы, не зная, что сказать. Сердце предательски сжалось.