Почти моё золото

Лариса Светличная ПОЧТИ МОЕ ЗОЛОТО

приключенческий детектив

Глава 1

Никак не могу понять, повезло мне, или нет. Наверно нет. Если произошедшее со мной назвать везеньем, что тогда называется большими неприятностями. Вместо того чтобы заинтересоваться местонахождением сокровищ, я битый час любовалась на красивого мужчину. И вот результат — я сижу в клетке, сногсшибательный красавец исчез неизвестно куда, а в квартире осталось столько трупов, что моргу хватит работы на всю ночь.

Обидно то, что я никогда не считала себя авантюристкой. Более того, мое любимое занятие — читать какую-нибудь книжку, уютно сидя с ногами на диване. Характер у меня мирный, я могу ужиться хоть с кем, если захочу, а тут вдруг подряд сплошные конфликты, загадки, и, хуже всего — трупы. И после всего, что со мной произошло, у меня еще хватает совести считать себя очень умной! Это потому, что живу я одна, начальников надо мной нет, командовать собой я никому не позволяю, хотя к критическим замечаниям в свой адрес всегда отношусь спокойно. Иногда, правда, некоторые принимают вежливость за слабость, и пытаются этим воспользоваться, но я ставлю их на место.

В общем, чаще всего я полагаюсь только на собственное мнение, а если полагаться только на него, то любой человек сочтет себя умнее всех, а это не так. Критику я слушаю, но она у меня в одно ухо влетает, а в другое вылетает, а зря, наверное, людям со стороны виднее.

Мне повезло, как редко кому везет, ко мне пешком шли деньги, даже не деньги, а бесценные сокровища. Мне бы подсуетиться, и жить до конца дней на собственном острове в Тихом океане. И что же я получила вместо этого? Неприятности.

Видимо, я отношусь к тем людям, которые в упор не могут рассмотреть свою удачу и великолепные шансы в жизни, даже если удача и шансы громко стучат в дом и просятся: пусти нас, это мы! Деньги — вещь хорошая, особенно когда их много. Достойная старость родителям, подарки всей родне, дорогая машина — двоюродному брату, про остров я уже упоминала. Так вот, мне даже не пришло в голову, что эти сокровища можно забрать себе. Ни одной мысли об этом не возникло! Ну не дура ли? Ничего не могу с собой поделать, в детстве родители воровать не научили, а в двадцать семь лет сама научиться уже не могу. И сокровища-то ничьи, заходите, люди добрые, берите, кто сколько хочет. Вот кто-то и взял, а мне почти ничего не досталось. Это называется: что такое не везет, и как с ним бороться.

Теперь я начинаю думать, что нет мне счастья с момента рождения. Ну, у кого, скажите на милость, вместо имени — кошачья кличка? Не знаете? У меня. Произошло это так: отец хотел назвать меня Людмилой в честь своей матери, а моя мама не пожелала, чтоб ее дочь назвали именем свекрови, и втихаря записала меня «Милана». Отец заглянул в свидетельство о рождении, увидел вместо имени Людмила имя Милана и рассвирепел. Он попытался с помощью лезвия, ластика и какой-то кислоты исправить имя, но только испортил документ. Родственники звали меня каждый на свой манер: Люда, Люся, Лана, Мила, и многими другими вариантами этих имен. Так что все детство я толком не знала, как меня зовут.

Хуже всего пришлось работникам паспортного стола, куда я принесла свое потрепанное свидетельство о рождении, когда пришла пора получать паспорт. Несчастные люди долго пытались расшифровать мое имя; у них, естественно, ничего не вышло, и они записали в паспорт те буквы, которые сумели разобрать. Теперь представьте лицо моего папы, когда он узнал, что по паспорту его дочь — «Миля» Николаевна Леонова. Папочка грозился устроить скандал в паспортном столе, но я не позволила. Иногда я бываю очень настойчива. Я сказала, что если судьбе угодно, чтобы меня звали Миля, то так тому и быть, и предложила родителям назвать вторую дочь Людмила, а третью — Милана, а меня оставить в покое. К сожалению, я в семье единственный ребенок, и теперь мать при каждом удобном случае напоминает отцу, что по его милости у меня не имя, а кошачья кличка. Она считает, что Милей могут звать только кошку, а уж никак не человека, и тем более не ее дочь.

В детстве я была вундеркиндом. Читать (на трех языках) научилась к двум годам, а в тринадцать поступила в университет. Все знания мне давались невероятно легко. Я очень быстро осваивала новое дело хотя бы до оценки «три c плюсом» и переходила к следующему. Сейчас я умею всего понемногу — хоть играть на скрипке, хоть ткать ковры. Когда другие девочки-подростки мечтали о прекрасном принце на белом коне, я грезила о сокровищах древних инков, скифских гробницах и тайнах фараонов. Сейчас мне двадцать семь лет, я доктор исторических наук, профессор, преподаватель университета. У меня несколько научных работ и широкая известность в довольно узком кругу специалистов. Древняя история кроме специалистов мало кого интересует.