Почти не придуманные истории

Голос Чародейки наполнился силой, Серафим вторил ей эхом.

– Да не убоюсь я зла, да не отступлю перед ним. Не оставлю в беде нуждающегося и защищу слабого.

Лезвие кинжала легло на левое плечо Серафима.

– Да не осквернит Ложь уст моих. Покуда сердце будет биться в груди, а руки удержат оружие, всякое зло, беззаконие и не справедливость будут пресекаться мной всячески и повсеместно.

Клинок коснулся правого плеча Березкина

– Клянусь!!!!

– Клянусь !!! – Почти прокричал Серафим.

– Ин гок сигно винцэс!!!

Клинок принцессы полоснул по руке мужчины.

– Это напоминание тебе, о святости принесённого обета.

Кровь густым и темным потоком поползла вниз закапав с ладони.

– И если ты солгал, рана загноиться и ты умрешь долгой и мучительной смертью. Но если твоё сердце чисто и помыслы достойны рана затянется ещё до наступления утра.

Анаси убрала кинжал в сапожок.

– Не очень больно? – ее голос вновь звучал как чарующие журчание весеннего ручейка.

– Спасибо вам Принцесса.

– Да не за что , теперь тебе не придётся врать или притворяться, Но и ты должен мне услугу .

– Все что пожелаете.

– Не сейчас и не сегодня. Но я приду за долгом.

Принцесса вытащила из кармана небольшой медальон , кусок клыкообразного зеленого феонита на тоненькой серебряной цепи.

– Это мой дар тебе , Сир Рыцарь . Обещай никогда его не снимать.

– Обещаю !!

* * *

Теперь полеты на грифонах обрели новый смысл. За спиной Апраксиса, конечно, шептались, что метание камней – не рыцарское дело, но напрямую перечить магистру никто не смел. И грифоны круг за кругом выносили рыцарей на мишень, а камень, брошенный из пращи, все точнее ложился в цель. Новое всепожирающие чувство, горящее в душе и сжигающее Серафима изнутри, заставляло Молнию вновь выходить на круг. Он не мог найти покоя. Он облетал лагерь раз за разом в надежде увидеть ее – хоть на мгновение, хоть краешком глаза. Прикрывая свои поиски отчаянными тренировками, злясь на себя и весь свет за то, что не может найти ее. А Анаси, вернувшаяся в строй после забот 4еха, поддерживала Апраксиса во всех начинаниях. Как бы безумно они ни выглядели.

Пополнение прибыло точно в срок, и лагерь живой лавиной двинулся дальше. Времени на поиски голубоглазки не оставалось. Альянс живых уверенным потоком двигался к эпицентру мора, пожиравшего Телерию. Сопротивления почти не было, если не считать мелкие отряды, шаставшие по округе, изголодавшихся мертвяков, обычно ведомых парой-тройкой темных некромантов, и их повелителя из исчадий. Настроение в стане живых ухудшалось с каждым новым днем. Все ждали западни или засады. Слишком легко продвигались армии к Великому Разлому.

* * *

– Как смеешь ты беспокоить меня, червь?

– О владыка, откуда ни возьмись появился этот наездник с колдуньей.

– Один человек и чародейка уложили Норога и его головорезов?

–Авишай успела привести помощь.

– А твой ученик, подающий надежды?

– Он убил грифона под чародейкой. И пал от молота рыцаря.

– Все твои козни не стоят и выеденной скорлупы. Ты бездарно тратишь мои ресурсы!

Голос демона гремел словно гром.

–Повелитель, я всего лишь послушный раб, пытающийся воплотить в реальность ваши планы. Но все разваливается, словно они знают о наших замыслах.

– Орда должна утонуть в междоусобной войне, и тогда объединенное войско перестанет представлять угрозу. Создай прецедент, и мы пожрем этот мир. Не сумеешь сплести паутину интриги и сплести заговор, превращу в паука. Мерзкую членистоногую тварь.

–Позвольте мне доказать свою верность. Я принесу вам голову виновника всех моих неудач.

–Глупец, тебе не одолеть посланника. Займись делом. Орда – главная цель.

Зеркало померкло. Зодчий второпях зашаркал по библиотеке, выискивая какие-то записи. Пожелтевший пергамент шуршал под пальцами Темного.

–Октар, интересно, сильна ли твоя алчность?

Зодчий, бросив порошок в стену, открыл портал. Подобрав посох и набросив на плечи балахон с капюшоном, он шагнул в сияние магической дыры.

* * *

Шатер Октара, вождя восточных шакалов, был расшит золотом и жемчугом. Октар любил роскошь. Шелка и парча устилали его ложе. Шкуры пещерных медведей валялись на полу в его жилище словно обычные циновки. Огромный серебряный чан стоял в середине юрты и служил очагом. Две нагие рабыни из расы темных эльфов прислуживали ему, шрамы на их коже свидетельствовали о жестокости хозяина. Роскошные яства могли украсить стол коронованной особы не только в походе. Дорогое вино, выдержанное десятки лет в глиняных амфорах, стоящее гигантских денег, лилось рекой.