Почти полночь

Хромой весь дрожал. Хотя Заика, казалось, отлично управлял огромной птицей, однако во время полета мальчик опять мучился головокружением. И так боялся упасть, что от напряжения у него уже сводило ноги и руки. Ему во что бы то ни стало необходимо было немедленно оказаться на земле!

Заику немного обидел резкий и холодный тон друга. Поэтому он не торопился снижаться. К тому же громила только что узнал новость о гибели главаря и был шокирован услышанным. Он просто не мог поверить, что Обрубка больше нет.

Наконец, дунув в позаимствованную у Хромого окарину, пилот посадил огромную мифологическую птицу. Опиникус приземлился на край трубы… высокого семиэтажного дома! Это было небезопасно, но Хромой, мечтавший лишь о том, чтобы поскорее слезть с крылатой твари, тут же скатился с ее спины и… заскользил вниз по наклонной кровле.

– А-А-А-А!

Заика в один прыжок оказался рядом и поймал его за воротник. От внезапного падения и страха Хромой лишился дара речи и даже не поблагодарил своего спасителя. Он лишь поглубже натянул на глаза кепку и через чердачное окошко устремился внутрь здания. Заика молча последовал за ним. Вскоре мальчики начали задыхаться: в воздухе висела густая каменная пыль. Когда они всё-таки выбрались на улицу, то обнаружили, что там ничуть не лучше…

Обрубка больше не было. Они остались одни, без главаря, без человека, принимавшего решения. Насупленные, нервные, напуганные, мальчишки быстро шли друг за другом, не произнося ни слова. Они видели, что вокруг полно полиции, там и сям бегают раненые люди, повсюду в воздухе висит эта странная пыль… Однако мальчики не сразу поняли, что происходит. Потом они услышали, как прохожие говорят о взрыве газа и предметах, падавших с неба… Горло Хромого сжалось. Они обогнули еще один разрушенный дом и прошли в молчании еще несколько долгих минут.

Наконец Хромой, шедший впереди, резко обернулся, и Заика увидел, что глаза мальчика полны слез.

– Он на меня посмотрел, прежде чем выпрыгнуть из башни. Зачем? Что он имел в виду?

Заика, застигнутый врасплох, не знал, что ответить. Он не видел последнего боя Обрубка. Да если бы и видел – что тут ответишь?

– Он спас Соплю, повел себя как герой, пожертвовал собой и всё такое. Но зачем он на меня посмотрел? Он хотел, чтоб я сделал что? Я ничего не мог сделать!

Хромой яростно размахивал руками.

– Н-не спрашивай з-зачем. Н-никогда н-не узнаешь. М-может, н-низачем.

– Но… почему?

– Это т-так. Н-ничего уже н-не изменишь.

Вдруг лицо Хромого посветлело. Он вытащил из кармана часы.

– Неправда! Мы можем всё исправить…

– Эта штука убивает одних л-людей, п-пытаясь спасти д-других!

Заика выхватил у Хромого часы и с размаху швырнул на мостовую.

– Т-твои часы – д-дерьмо!

Громила пришел в неописуемое бешенство. Он топтал, прыгал, давил каблуками этот мини-Кадран, который без эфира всё равно не мог функционировать… Хромой стоял неподвижно, забыв даже опустить руку, на которой уже не лежали тяжелые золотые часы. Наконец до него стал медленно доходить смысл происходящего. Мальчик опустился на колени и закрыл лицо ладонями.

– Это всё из-за меня… Как бы я хотел никогда… никогда не воровать эти проклятые часы!

38. Ответ

– Как прекрасно!

Спичка не хотела больше ни о чем думать. Только лететь на спине огромной птицы и любоваться небесным пейзажем. Бешеная скорость, с которой они мчались, завораживала девушку. Как бы она хотела, чтобы этот полет длился вечно, а мысли и слова никогда не возвращались! Вокруг было так красиво, что Спичка не могла сдержать слез. Обрубок этого уже не увидит. Он вообще ничего больше не увидит. А Плакса? Где она сейчас? Что с ней? Спичка упустила ее, не смогла защитить, а ведь малышка наверняка до последней секунды надеялась, что она придет на помощь…

Безразличное к бурям, что сотрясали сердца летевших детей, небо сияло первозданной красотой.

Только подлетев к барже и начав снижаться, они почувствовали, как закоченели на высоте. Хотя дрожали они, конечно, не только от холода, но и от всего пережитого. Сопля ловко управлял опиникусом с помощью серебряной свистульки, однако за всю дорогу не проронил ни слова.

Пролетев под мостом, дети увидели и других крылатых стражей рухнувшей башни. Многие из них уже были тут. Сопля, мягко посадив опиникуса, спрыгнул с него, обернулся к Спичке – и остолбенел: по комбинезону девушки расползалось большое красное пятно.

– Спичка!

Она была так потрясена последними событиями, особенно рассказом о гибели Обрубка, то и дело представляла, как он, пронзенный двумя копьями, падает в пустоту, что до сих пор ничего не замечала. Только на земле ранение дало о себе знать.

– Что это…

Она слегка покачнулась, потеряв равновесие. Кровавое пятно выглядело жутко. Сопля, подбежав, быстро осмотрел девушку и тут же обнаружил кусок железа, торчавший у нее из спины между плечом и лопаткой.

– Ладно, ничего страшного, – сказала Спичка, морщась.

– Сомневаюсь. Идем, – приказал мальчик.