Почти последняя любовь

Они познакомились в тот же вечер. После ее успешного концерта.

Георгий любил филармонию. Всю свою жизнь. Он уже занимал должность заведующего отделением в новой городской больнице. Ему подчинялось много опытных врачей и медсестер. Он был очень завидным женихом.

И они стали встречаться. В зимних залах, кинотеатрах, библиотеках. Она играла для него Шостаковича, Рахманинова и Грига. Иногда, под настроение – «Времена года» Вивальди. Когда впервые замерзли, согрелись проверенным способом – поцелуем. А потом еще и шампанским в ресторане. Таким же колючим, как традиционный февральский снег. Он заказал ей телячий стейк, а себе утку с яблоками.

Однажды засиделись допоздна. Георгий проводил Олю до двери, но мама пригласила войти, выпить чаю. Она знала обо всех его перспективах и помогала дочери как могла. А после чая оказалось, что автобусы уже не ходят. Что почти полночь и закрылось до утра метро. Что на улице мороз, уже неприлично большой, и пешком получится как раз к началу работы. Его пригласили остаться, потому что такого нельзя упустить, и постелили на диване в большой комнате. Белые сатиновые простыни и шерстяной плед в клетку. На стене висели портрет молодого Есенина с трубкой и часы с кукушкой, которые будили его потом каждый час.

Он удобно вытянул ноги и засмотрелся на гирьки. Потом перевел взгляд на китайскую вазу с сухим физалисом. На тумбочке, под локтем, лежал старый мартовский журнал «Советское фото». На обложке была Ольга, красивая как в кино, с цветочной невидимкой в волосах. Журнал оказался двухгодичной давности.

Было так, как он любил: тепло и очень тихо. За зашторенными окнами, крепко зажмурившись, мирно спала улица Институтская.

Вдруг послышался звук босых ног за дверью. Он привстал, упираясь локтем в подушку. Скрипнули навесы, и вошла Ольга. В тонком халате чуть выше колен.

– Оль, ты что? Родители за стеной.

Ольга возбужденная, чуть испуганная, стояла перед ним.

– Они уже спят. А я хочу к тебе…

Она развязала пояс и оказалась без белья. Георгий молча подвинулся к стене, и она легла с краю. От ее тела шел жар. И тонкий мускусный запах от лобка. Георгий, ведомый древнейшими инстинктами, стал возбуждаться. Целовал с такой жадностью, с таким захватом, что Оля чуть попятилась. А потом повернул ее спиной, крепко вжимая ягодицы в свой взрывной пах. И стал входить. Оля даже не предполагала, что у нее внутри столько места. Ей казалось, что сейчас выйдет насквозь. Она стала стонать. Он думал, что от удовольствия. И тут же испытал оргазм…