Почти последняя любовь

…Они никогда ни в чем не нуждались. Сын – в медицинском, дочь – в юридическом. Жена, почти никогда не работавшая. Так разве он не заслужил эту радость? Этот секс вне дома и вне домашней постели? Разве он не заслужил красивых женщин, от которых не пахнет диетическим супом и не скапывает с груди молоко? У которых дома можно разгуливать голышом и заниматься сексом прямо на кухне. Где не нужно ждать, пока уснут дети, а потом, между делом, прислушиваться, не проснулись ли?

Вскоре его дом стал по образцу стерильной операционной. Из него ушла истома, синхронное дыхание, плотно прикрыв за собой дверь. Таня винила себя во всем. А он никого не винил. Ему было очень удобно. Дома уроки, глобус на полке, простуды и молочные смеси, а за порогом…

И он переставил ориентиры. Дом стал свят. Там жила семья, росли дети, хозяйничала жена. Там решались вопросы с отпуском, покупалась лучшая мебель, обсуждались олимпиады районного значения. Там все было чинно и правильно. Там он отдыхал. Порядок в шкафах, отутюженные простыни, на которых просто спят, а не разрывают в момент оргазма. Бокалы из богемского стекла достаются к приходу гостей, а не валяются на ковре, потому что на последнем глотке он безумно ее захотел.

Дома в ванной купали детей, а не стояли вместе под душем, намыливая друг друга. Понимая, что сейчас он попросит облизать плотный член, низко наклонив голову. Дом был просто дом. Крепость, где всегда ждут с горячим ужином. А страсть со своим одеялом и подушкой бродила по другим домам. Она ложилась в чужие постели и делала то, что с женой делать никак нельзя.

Он не мог жить по-другому. Ему нужно все время карабкаться выше, а у жены на его «выше» не хватало ни времени, ни сил. И он тянул, высасывал эти силы из других, перемалывал в себе как в кофемолке, и…потом выдавал семье результат в виде поездки в Англию на Новый год.