Почти родные

Но я и не думаю уезжать. Возвращаюсь в машину и говорю водителю ждать. Из окна наблюдаю, как Андрей общается с сержантом и приехавшими полицейскими. Через двадцать минут подъезжает еще один человек. Наверное, от Валентина Петровича: номера на машине знакомые. Женщину с младенцем забирают в отделение. Андрей еще несколько минут беседует с человеком в черном костюме, тот что-то записывает, после чего они пожимают друг другу руки и Ковалёв идет к такси.

— Какая упрямая, — цокает языком, когда я выхожу к нему навстречу.

От внимания не ускользает, что Андрея потряхивает, он сильно напряжен.

В машину садиться не торопится. Лезет в карман пиджака и достает сигареты.

— Дома мне явно не стало бы лучше, я бы с ума сошла от ожидания. Расскажешь, что это было?

Повисает пауза. Андрей делает несколько затяжек и лишь потом начинает говорить:

— Никогда не смей подавать в переходах или на улице женщинам с детьми. Никогда, слышишь? Звони в полицию. Привлекай внимание прохожих. Так ты больше сделаешь для этого дитя, чем подавая милостыню.

Непонимающе смотрю на Андрея. Обескураживает, сколько сейчас эмоций и боли в его глазах.

— Это бизнес, Яна. Плохой бизнес. Детей часто выкупают у алкашей или воруют из неблагополучных семей, накачивают чем-то и дают женщинам, чтобы те шли зарабатывать. Крыша есть у каждой такой нуждающейся матери. Ты думаешь, дала ей на пропитание и помогла? Как бы не так! У нее ребенок спит круглыми сутками под дозой наркотиков или алкоголя. Почему эти дети не бегают, а всегда спят, не задумывалась? А куда дальше идут твои деньги? Полагаешь, ей просто так позволяют здесь сидеть?

— Я никогда об этом не думала… — Испуганно смотрю в ту сторону, где недавно находилась женщина с ребенком. — Откуда ты это знаешь?

Андрей шумно вздыхает и становится еще мрачнее.

— Сестра приятеля так погибла. Девочка была совсем крохой, из неблагополучной семьи. За рубежом процветает подобный бизнес. Однажды Джерри домой пришел, а сестры нет. Искал везде, в итоге выяснил, что родители продали ее какому-то человеку якобы за еду. Стал распутывать клубок и узнал, что сестренки в живых уже нет.

— Какой кошмар… И что было дальше?

— Ничего. Свидетелей не любят. Но, благодаря Джерри, та история получила огласку, новость появилась в средствах массовой информации, началось следствие. Надеюсь, Валентин Петрович тоже раскрутит это дело и спасет не одну жизнь. Подобное ни с кем не должно повториться!

Судя по тому, как дрожат пальцы Андрея, он и впрямь сильно переживал за друга и ту девочку. Возможно, даже за незнакомого малыша. Ковалёв очень любит детей, хотя никогда не показывает этого. Не нежничает на виду у других, не сюсюкается, но двоих младших братьев обожает так же сильно, как и я близнецов. В этом мы очень похожи. Или нас так воспитали, в любви и уважении к близким.

Я делаю шаг к Андрею и прижимаюсь всем телом.

— Ты самый лучший, знаешь? — говорю тихо.

Он громко хмыкает, выкидывая окурок.

— Еще буквально месяц назад ты чуть ли не кричала, что терпеть меня не можешь, и смотрела так, будто хочешь расчленить.

Было дело, а сейчас крыша съезжает от эмоций и влечения к почти родному человеку.

— Правда? Не помню такого… — Поднимаю голову и встречаюсь с темным взглядом.

Мы с Андреем смотрим друг на друга. Пульс шпарит на максимум.

— Ты мне столько приятного сделал сегодня. Теперь моя очередь. Нам пора домой.

— Пора, — соглашается Андрей хриплым полушепотом и, зарывшись носом в мои волосы, продолжает: — Потому что я пиздец как хочу тебя, Яна.

33 глава

— У меня цветы в руках.

Учащенно дышу, когда Андрей прижимает меня к входной двери, едва она успевает за нами закрыться.

— Да и хрен с ними, — шепчет он хрипло.

Свежий аромат тюльпанов и напористость Ковалёва делают меня мягкой и податливой, как желе.

Андрей убирает мои волосы на одну сторону и жадно целует шею, на которой и так нет живого места после сегодняшнего вечера. Ведет себя, как голодный дикарь. Но мне это нравится. Очень! Впору задуматься, что со мной не так и почему кайфую от его грубости и силы. Но не хочу заниматься подобными глупостями.

Недвусмысленно толкнувшись бедрами, Андрей дает понять, что с ним, похоже, тоже что-то не то.

Без всяких прелюдий, не церемонясь, он ведет ладонями по бедрам вверх, задирает платье и сдвигает трусики в сторону. Подхватив под колено, закидывает мою ногу на себя. Справляется с ремнем на брюках и, надев защиту, входит в меня на всю глубину.

Ничего не соображаю после такого!

Опускаю руки, и охапка цветов оказывается на полу. Несколько тюльпанов остаются между нами. Я обвиваю плечи Андрея руками и целую его, наслаждаясь тем, как он трахает меня. Все, что могу в это мгновение — дрожать от удовольствия и бессвязно бормотать «Еще» вперемешку с его именем.

— Блядь, Яна, я хочу с тобой без резинки. Но опасно. Могу в тебя кончить.

Кровь густо приливает к щекам от услышанного. По телу волнами расходится жар. Господи, как же хорошо! Наслаждение словно пронизывает чем-то острым, оставляя раскаленные отметины на сердце.

— В меня не нужно… — запоздало отвечаю.