Почти цивилизованный Восток

- Тогда поторопитесь, - Эдди осторожно пошевелил пальцами.

Орвуд-старший ушел. А Бертрам остался. Приглядывать. И… Эдди присел за порогом, прикрыл глаза. Он чувствовал девочку, здесь, рядом с собой. И когда та забралась на руки, просто обнял.

- Она ведь…

- Ребенок. И устала очень, - он коснулся мягких волос. – Это был сильный шаман. И дудка у него тоже непростая. А учеников не осталось, поэтому она пошла к человеку. Он не отдаст её так. Но и он притомился здесь быть. Так что… договор.

Золото доставили в сундуках. Небольшие, но тяжелые. Их несли с трудом, и люди, спустившись в подвал, завидев Марту, останавливались. Бледнели и… и золото придется тащить самому.

Три сундука.

Четыре.

Пять.

- Камнями было бы легче, - подал голос Бертрам.

- Возможно. Но мертвецы упрямы. Если ему обещали золото, должно быть оно. Дело не в стоимости. Важна конкретная вещь.

- Знаешь… - некромант все же решился приблизиться, и Марта подняла лицо, уставилась на него белыми глазами. – Я раньше… я поднимал мертвецов, но это другое. Они безвольны. И разума лишены. С духами тоже как-то случалось. Но они как раз бесплотны… а это… это…

- Не ушедшие.

Еще сундук. На сей раз доставили люди в синих ливреях, а за ними появился бледный человек с чахоточным румянцем.

- И вправду… это она, - произнес он с удивлением. – Марта… но… но это же… невозможно.

Плевать.

Шесть сундуков. Согласно договору.

- Идем, девочка. Надо подтащить их к порогу.

Эдди посторонился. И уже сам втягивал сундуки в темноту, один за другим. И не удивился, когда раздался громкий писк. Крысы, вынырнувшие на свет, показались вдруг огромными жутким существами. И даже Орвуд отшатнулся, а тот, чахоточный, и вовсе едва не лишился чувств.

Крысы облепливали один сундук за другим, и утаскивали туда, в подвалы.

Вот и последний.

- Идем, - Эдди держал Марту крепко. – Веревку держите, и…

- Я с тобой! – Орвуд подошел к порогу.

- Не стоит. Я или один справлюсь, или вдвоем сдохнем, разницы не особо. Лучше уж тут погоди, если все выйдет, нужно будет выносить кости. Да и так, чую, чистить придется. За века набралось.

Возражать не стал.

Крысолов сидел за кругом огня. Свечи еще горели, но Эдди заменил их на новые. А Марту пришлось выпустить.

- Договор исполнен? – спросил он.

- Исполнен! Исполнен! – Крысолов закивал, перетаптываясь с ноги на ногу. – Похоронишь! Меня и золото! Похоронишь!

- Обещаю.

- Клянись!

- Клянусь. Но не уверен, что его не попытаются выкопать.

Крысолов захихикал.

- Пусть попробуют. Пусть, пусть… попробуют.

Он вытащил дудку и кинул в Эдди. Поймать получилось, и та отозвалась на прикосновение силой. Болью. Обидой.

Ничего, Эдди потом разберется.

- Сначала я сыграю для них. Эй, дети, подойдите ближе. Садитесь… закрывайте глаза… вы ведь устали?

Устали.

Дудка сама завела колыбельную. Ту, в которой слышится знакомый голос матери. И эхо старого дома. В ней есть запах теплого молока с медом, что подавали перед сном. И тепло перины.

Пуховое одеяло.

Закрывайте глаза.

Уходите… вы свободны, свободны…

На сей раз не было звезд. Просто… просто смех. И легкое прикосновение. Шепот. Спасибо? Да… они так устали. И время отдыхать.

Время уходить.

Эдди опустил дудку.

- А я?! Договор! Договор!

- Помню. Но и ты мне кое-что обещал, - Эдди поднялся. – Ты говорил, что видел человека, убившего ту девочку.

- Видел, видел, - закивал Крысолов. – Приходит тут… наглый… не боится. Приходит и уходит.

- Откуда?

- Оставлю тебе… - он протянул руку в темноту и выволок толстую крысу. – Покажешь. А я…

- Как он выглядел.

- Вот так! – Крысолов вдруг пошел рябью и вытянулся. Он становился выше. Стройней. И грязные лохмотья превратились в дорогой костюм. И ведь что-то такое, донельзя знакомое…

Эдди понял, что именно, когда нос Крысолова потянулся, превращаясь вороний клюв белой маски.

Твою ж…

Крысолов захихикал.

- Хитрая сволочь, но ты найдешь… найди… и вырви этому ублюдку сердце!

- Ты его ненавидишь?

- Я их всех ненавижу… благо-р-р-родные… но я отомстил. Хорошо отомстил.

Эдди вздохнул и поднял дудку.

Дунул.

И тень рассыпалась жирным пеплом. А тьма… тьма будто поредела, утративши часть своей сути.

Эдди отряхнулся. И поднялся. Свечи коптили и воняли, но хотя бы горели. Снова вспыхнул огонек под стеклом лампы. Да и вообще получилось разглядеть хоть что-то.

- Орвуд! – собственный голос отразился от стен и оглушил.

- Тут! – донеслось откуда-то… от двери. Теперь она тоже была видна белесым бледным прямоугольником.

- Это хор-р-рошо… иди сюда. Только осторожно. И света какого принеси. Обыкновенного.

Орвуд появился не один, но в сопровождении того самого чахоточного, который нес две лампы. Следом и Саттервуд сунулся. Ему-то чего не сиделось?

Впрочем, ежели охота, то пускай.

- Здесь… как-то неуютно, - дернув плечом произнес чахоточный. – Будто…

- В душу нагадили?

- Примерно так. Некромантия не мой профиль, но подобного…

- Дверь была заперта, господа! – поспешил заверить Саттервуд. – Мы строго следили за тем, чтобы дверь всегда была заперта!

- Вот не надо, - отмахнулся чахоточный. – Это вы полиции будете рассказывать.

- Зачем полиция?!

- Незачем, - отозвался Орвуд, озираясь. – Это дела давние.