Почти цивилизованный Восток

А эти вот… она искоса глянула на мужчину, который снял маску и оказалось, что Эва его видела. Где-то. А где – не помнит, надо бы спросить, чтобы потом, дома уже, выразить благодарность.

В письме.

В письмах благодарности выражать куда проще. Правда… а вот Эдди устроился в углу экипажа. И мальчишку-сиу рядом с собой усадил. А когда тот попытался отодвинуться, возложил лапищу на плечо и сказал:

- Не дергайся.

И сиу замер.

Будь они одни, Эва бы сказала, что бояться нет нужды. Эдди добрый. И даже благородный. А благородные люди, пусть и не совсем они люди, но слабых не обижают.

- Я спать хочу, - заметила девица в совершенно безумном розовом платье. Безумным оно было и цветом – такой насыщенный оттенок категорически ей не шел – и кроем. Зачем столько кружева? Причем розового… цветное, конечно, вошло в моду, но…

Но и сама девица странная.

Её Эва точно не видела. Иначе запомнила бы. Определенно. Эти резкие черты лица, в которых проглядывало что-то нечеловеческое, сложно не запомнить. И кожу смуглую.

Эва тоже легко загорала.

И матушка вздыхала, сетуя, что даже крема с жемчужной пудрой не спасают. И зонтики… зонтики приходилось носить даже осенью, но почему-то помогали они слабо. И Эва смуглела. Расстраивалась. А вот девица, несмотря на кружево и смуглость, расстроенной не выглядела.

Кто она вообще…

Спросить?

Неудобно. Леди… в подобных обстоятельствах должна быть благодарна, а не совать свой нос в чужую жизнь. Благодарность Эва чувствовала, но справиться с любопытством было сложно.

- Леди, - когда экипаж остановился, человек, её купивший, подал руку. – Пожалуйста, воздержитесь в будущем от… приключений. Не всем они на пользу.

И вздохнул.

И…

И помог выбраться из экипажа. Сперва её, потом той, другой…

- Может… пусть Эдди проводит? – поинтересовалась она, глядя на Эву с сомнением. – А мы домой…

- Боюсь, это будет не совсем вежливо.

- Зато разумно, - она зевнула, пусть и прикрыв рот рукой. Но… но разве так можно?

Или все-таки можно?

Эдди хмыкнул и, склонившись, поинтересовался:

- Сама-то дойдешь, а то ведь босая…

И только теперь Эва поняла, что вправду все это время была босиком. Что… туфли её остались в доме, даже не её, а… чьи-то, чьи ей было позволено носить.

На сцену её выпихнули без них.

И в одной рубашке.

И… и в обморок будет падать матушка. А отец разозлится, правда, ничего не скажет. Никогда он ничего не говорил, но точно разозлится. И тогда всем станет неуютно, а у матушки еще и голова болеть будет три дня.

И…

- Дойду, - решительно сказала Эва.

Ведь не холодно же

Почти.

Там, в доме, было даже тепло. А еще нервы. На нервах не только об отсутствующей обуви забыть можно. Потом ей очень хотелось скорее уехать и… и снова было не важно.

Она решительно сделала шаг, конечно же, наступив на что-то острое. Ойкнула и… снова ойкнула, когда Эдди подхватил её на руки.

…там, в романе, дикий благородный шаман тоже нес графиню на руках. Через пустыню. И это казалось романтичным, а теперь подумалось, что ему, бедному, наверняка тяжело было. Эва ведь не легкая. И не хрупкая, в отличие от графини, которая еще умирать решила. Дура. И так тяжело было, через пустыню волочь, а еще и умирающую. Почему тогда она восхищалась? И куда восхищение подевалось? И что Эве делать-то? Это ко всему неприлично!

Ладно, если бы и вправду через пустыню, но тут же город!

Цивилизация!

Увидит кто.

- Слушай… - окликнула Эдди девица. – А что там тебе напредсказывали…

- Не обращай внимания. Скоро уже все…

Эва кивнула, хотя и сама не отказалась бы узнать, что там ему напредсказывали. Матушка вот как-то обратилась к провидице, и Эву с собой взяла. И та женщина в черных одеждах, строгая и пугающая, лила воск в воду, а потом еще палец Эве пробила иглой.

И предсказала удачное замужество.

Очень выгодную партию.

Мама потом долго и скептически Эву разглядывала, вздыхала и больше к провидице не брала. Да и сама не ездила.

Эва поерзала, но тут же спохватилась и затихла. Еще уронят… а вообще, конечно, так себе способ. Если по дорожке от ворот до дома, то одно, а вот через пустыню так идти… спина же затечет. И ноги.

И…

Дверь открылась.

- Привет, - сказала Эва брату и рукой помахала. – А я вот… вернулась.

Её поставили на ноги, и она с трудом подавила желание вцепиться в Эдди. А еще спрятаться за него. Даже подумалось, что хорошо, что он такой огромный. Прятаться за такого – одно удовольствие.

- Вижу, - сказал Берт и потом сгреб её, сдавил так, что дышать невозможно стало.

Эва только и смогла, что пискнуть.

- Чарльз, я… идем.

Он отстранился.

И потом, спохватившись, сам поднял Эву. Да что за… у нее ноги имеются, между прочим! Пусть даже не слишком чистые, но стоять-то она способна.

И ходить.

- Мелкая, я так… волновался! – Берт сделал два шага и опустил.

Отпустил.

- Жива?

Эва кивнула.

- Цела?

Она опять кивнула. Наверное, надо что-то сказать. Такое. Душевное. Соответствующее моменту. Она же… она пыталась придумать речь. И даже как-то немного сочинила. Но все придуманные слова разом из головы вылетели.

Прав был учитель.

Безголовая она.

И с дырявой памятью. И…