Почти управляя телом

– Ты на машине?

– Я не вожу, – она покачала головой.

– А, понятно. Подождёшь немного? Мне надо… – он сделал круговое движение рукой, обводя ею студию, где собирались остальные ученики.

– Да, конечно. Мне тоже надо тут всё убрать.

Макс улыбнулся и отошёл от неё. Кира поймала на себе заинтересованные взгляды одноклассниц. Проигнорировав их, она продолжила мыть кисти. А потом села на стол, открыла книгу в телефоне и стала читать.

– Кира? – позвала её женщина, с которой они обычно ходили до метро. Она писала странные абстракции. Впрочем, какими ещё могли быть абстракции? Кире всегда казалось, что упрощение в её работах не было осознанным выбором. Просто иначе она не могла и не хотела. – Идём?

– Нет, сегодня без меня, – Кира тепло ей улыбнулась. – До следующего четверга!

– Хм. До четверга.

– Пока, Макс, пока, Кира, – люди прощались и уходили. Вскоре они остались вдвоём. Макс бросил на неё взгляд.

– Не шевелись, – сказал он.

Кира чуть склонила голову и усмехнулась.

Студия находилась в мансарде с огромными косыми окнами. Зимой они в основном были завалены снегом, но весенними долгими вечерами закатное солнце заливало всё помещение рыже-розовым светом. Макс выскользнул из пальто, схватил ближайший мольберт, скинул с него картину (ту самую абстракцию) и поставил на него чистый холст.

Он писал тушью. Уверенные, жёсткие линии. Кира меланхолично улыбнулась.

– Не шевелись! – повторил он.

Кира потянулась, как кошка, и села поудобнее. Макс зашипел. Кира ухмыльнулась и замерла.

Происходящее было наполнено глубоким интимным смыслом. Макс с таким же успехом мог повернуть её задом, положить грудью на стол и оттрахать. Возможно, для него это имело бы даже меньше значения, чем то, что происходило сейчас. В конце концов, секс – это просто секс. Поэтому Кира послушно сидела и ждала, что же получится из этой затеи.

Он отставил тушь и взял акварель. Буквально четверть часа – и всё было кончено.

Макс отошёл от холста и как будто только в этот момент заметил Киру. Всё время, что смотрел на неё до того, он смотрел на игру цветов и теней, на арт-объект, который оживил что-то в его сознании, а не на живую женщину на столе. И только теперь он осознал, насколько грубо вторгся в её личное пространство.

– Прости, – смущенно пробормотал он.

– Да ничего, – она пожала плечами. – Меня ещё никто никогда так внезапно… не писал. Можно?.. – она указала на холст.

Макс удивлённо моргнул, как будто не понял, о чём она говорит. Кира рассмеялась.

– Ах да, – в его голосе мелькнули странные нотки отрешённости и… отвращения?

Кира спрыгнула со стола и подошла к холсту.

Черные линии формировали причудливый силуэт. Рыжие всплески акварели полностью игнорировали чёрные границы и складывались в собственный рисунок. Казалось, что два совершенно не имеющих друг к другу отношения изображения ворвались в миры, им не принадлежащие. И только вместе получили призрачное право на существование. От картины веяло отчаянием, одиночеством и страхом.

Кира вздрогнула.

– Это я?

– Это картина, – сам голос Макса стал плоским и безжизненным.

– С тобой всё хорошо? – обеспокоенно спросила Кира.

– Да, – Макс вздохнул. – Так… бывает. Когда я создаю что-то … стоящее. Слушай, Кира, по поводу кофе. Прости, сегодня, наверное, не получится, – он покачал головой. – Мне жаль.

– Да ничего, – она с беспокойством смотрела на него. С удивлением она обнаружила, что где-то внутри у неё шевельнулся интерес к нему, которого она раньше не испытывала. – В другой раз.

– Да, – рассеянно повторил он. Кира не была уверена, что он понимает, с кем он говорит и что вообще произносит. Он всё ещё был целиком в своей картине. – В другой раз.

– Пока, Макс.

– Ага.

Когда она выходила, он всё ещё смотрел на холст.

Кира вернулась домой и флегматично принялась за домашние дела. После памятного ужина прошло чуть больше месяца, и Кира с Анхелем, казалось, помирились. Хрупкость этого мира витала в воздухе, поэтому Кира вела себя максимально осторожно.

За ужином Анхель рассказывал ей последние слухи с работы, и она смеялась вместе с ним, когда ей пришло сообщение.

«Прости, я не должен был тебя вот так оставлять».

Макс.

Кира продолжила улыбаться рассказу Анхеля и кивать его словам.

«Всё нормально. Я понимаю».

«Когда я пишу, творчество вытесняет реальность. Впрочем, что из этого более реально – то, что вокруг, или мои холсты?»

«Думаю, что ничего реальнее твоих полотен для тебя нет»

«Но я всё ещё хочу кофе с тобой :) Что думаешь про завтра?»

Кира представила себе свой календарь.

«У меня с 14.30 до 16 перерыв между парами. Если приедешь ко мне в университет, я покажу тебе нашу секретную студенческую кофейню»

«Договорились :) Кидай адрес!»

Кира написала адрес и вдруг поняла, что вокруг слишком тихо. Она подняла голову. Анхель внимательно смотрел на неё.

– Прости, пожалуйста, – она отложила телефон. – Продолжай, я слушаю.

– Нет, нет, что ты. Не хочу тебя отвлекать.

Кира вздохнула.

– Нам обязательно это делать, милый?

– Что именно? Внимательно относиться к потребностям друг друга? Думаю, да. Тебе явно сейчас то, что в телефоне, важнее меня.