Почти вся жизнь

Нельзя так расстраиваться, говорил он себе, это вредно для здоровья. Чего доброго, у него самого может случиться инфаркт. Надо выяснить, что случилось с Лебедевым и Рябининым. Неужели же просто зависть? Но может, их кто-нибудь по его поводу неверно информировал? Надо выяснить. И помочь в этом деле может Саша Жилин. Ведь они в свое время были закадычными друзьями.

Они были знакомы со школьной скамьи и дружили, пожалуй, с первого класса. Саша был самый приветливый и самый добрый мальчик. Поделиться завтраком, помочь приготовить урок и вообще выручить в беде — вот это и был Саша. Владимиру Павловичу он помогал по русскому письменному, а когда умерла мать Владимира Павловича, он жил у Жилиных и спал на веранде с разноцветными стеклами. Они не расставались целый месяц, и все знали — куда Володя, туда и Саша.

Что ж! Тем хуже для Лебедева и Рябинина. Уж с Сашей он проведет время! А пока что… Пока что — время погулять по городу, спуститься к Волге, выкупаться… Все-таки он волжанин и не боится простудиться в сентябре. На набережной можно где-нибудь закусить… Саша Жилин накормит обедом — это ясно, но закусить все-таки необходимо. И он направился к Волге, подбадривая себя и стараясь всячески улучшить свое настроение. Но, проходя мимо справочного киоска, не выдержал:

— Простите, пожалуйста, не мог бы я узнать адрес или телефон Николая… не знаю, как по отчеству, Титова?

Краснощекая девушка высунулась из окошечка:

— Ах, это снова вы! Кого? Титова? Николая Николаевича?

Получив номер и искоса поглядывая на краснощекую девушку, Владимир Павлович взял трубку.

— Коля? Коленька, это говорит…

Раздались короткие гудки. Видимо, что-то произошло с аппаратом.

Владимир Павлович снова набрал номер. Но и на этот раз, едва он назвал себя, послышались короткие гудки. Он набрал номер в третий раз…

— Хотите, я вас соединю с бюро ремонта? — спросила девушка.

Но Владимир Павлович покачал головой:

— Не надо…

На Волгу он не пошел и до шести часов бесцельно бродил по городу, так и не находя ответа на свои тревожные мысли. Ровно в шесть он решил, что пора, и направился на Привокзальную улицу. Саша Жилин жил все в том же небольшом двухэтажном домике, который принадлежал его родителям — потомственным железнодорожникам.

Владимир Павлович прошел через небольшой, аккуратно расчищенный садик с двумя скамейками под совершенно красными кленами, увидел разноцветные стекла веранды, и сердце его дрогнуло, как бывало в Москве, когда он вспоминал свое детство.

Семья обедала, когда Владимир Павлович вошел в дом. Хозяйка разливала борщ, от которого шел паровозный пар, а хозяин озабоченно разрезал на мелкие кусочки стручки красного перца. За столом сидело пятеро мальчиков, до смешного похожих на того самого Сашу Жилина, которого помнил Владимир Павлович.

Жилин очень изменился. Это был уже пожилой человек. Но выражение доброты не исчезло с его лица даже и теперь, когда оно стало морщинистым и потемнело от времени.

— Володя! — сказал Жилин, вскочил и уронил в борщ ложку. Доброе лицо его выражало сильное смущение. Он взглянул на Владимира Павловича, потом на жену…

— Узнал? — мягко спросил Владимир Павлович.

— Ну конечно… Да, да, конечно, узнал… Володя… М-да…

Владимир Павлович подошел к жене Жилина и все так же мягко спросил:

— А ведь мы с вами тоже были знакомы, не правда ли?

— Ириночка! — сказал Жилин, как показалось Владимиру Павловичу, беспокойно.

— Не учились ли и вы в нашей школе? — продолжал Владимир Павлович. — Класса на три моложе? Я что-то начинаю вспоминать…

Жилин решительно встал и подошел к Владимиру Павловичу:

— Я… Я думаю, нам лучше выйти… при детях неудобно…

— Но почему, собственно, неудобно? — спросил Владимир Павлович.

— Нет, нет, не здесь… Выйдем.

Жилин поспешно вышел из дома. За ним шел Владимир Павлович, пожимая плечами:

— В чем дело, Саша? Что за фокусы? Это на тебя не похоже.

— Ничего, ничего, — говорил Жилин. — Вот скамеечка. Садись, пожалуйста… если хочешь.

— Ну хорошо, сядем… Ну вот, я сел… Садись и ты.

— Нет, я постою, — сказал Жилин, издали тревожно глядя на пять бритых затылочков. С веранды доносился стук ложек. Неожиданно заплакал младшенький.

— Гостеприимный же ты хозяин, — усмехнулся Владимир Павлович.

— Послушай, — сказал Жилин, прислушиваясь к детскому плачу и морщась, как от сильной боли. — Послушай, ты ставишь меня в такое положение… Да и себя…

— Не хочешь меня в дом звать? — сурово спросил Владимир Павлович.

Жилин развел руками, и казалось, что этим движением он защищает свой дом от вторжения.

— Ты бы рассказал мне… — начал Владимир Павлович.

— Да нет уж, чего там…

Жилин махнул рукой.

— Одичали вы здесь, — сказал Владимир Павлович и, не прощаясь, вышел из садика.

Не спеша он направился вниз по Привокзальной улице. Никакого определенного плана у него не было. Просто не хотелось возвращаться в гостиницу, и он снова бродил по городу. Вскоре повеяло сыростью с Волги. Оттуда на город надвигался вечер. Где-то далеко — наверно, на набережной — заиграл духовой оркестр.