Почти всё о зомби

– У меня есть кое-какие наброски, планирование, мотивация, – словно издеваясь, деловито ответил шофёр. – К тому же, я знаю, что впереди на сотню километров нет ничего, кроме степи. Те обдолбаные медицинским спиртом врачи улепётывали оттуда так быстро, как только могли, поэтому ехать в данном направлении было бы не совсем логично, согласен? Зато я вижу справа насыпь железной дороги и просёлок, ведущий вдоль неё. И ещё я нутром чую, что нам туда. Где-то там жизнь, продукты, докторская колбаса, копчёности, красная и чёрная икра, консервированные томаты в банках… там жизнь, дружище!

– Икра?.. – пролепетала, закатив глаза от голода, Лика.

– Не слушай его, он бредит, – сказал клоун.

– Хотя… – добавил он спустя минуту. – Делай что хочешь, Кинский. Может, мы там что-то и надыбаем.

Рыжий подумал о том, что в первую очередь им необходима вода, – без неё они долго не протянут. Полфляги воды на троих – это смешно. Даже голод не столь страшен, как жажда при сумасшедшей жаре, которая в душном кузове ощущалась особенно мучительно. Клоун не переставал удивляться необыкновенной стойкости маленькой девочки, которая проявляла невероятную выдержку и силу воли, и, глядя на неё, ему хотелось самому собрать остатки сил и улыбнуться перед лицом смертельных невзгод и лишений, хотя пару раз за день он был на грани обморока от усталости и обезвоживания. Девчушка тихо сидела, прижав к груди своего медвежонка по кличке Зубастый, и ни разу даже не всхлипнула.

Как и предрёк Кинский, машина заглохла минут через пятнадцать, и завести её больше не удалось. Рыжий с Ликой покинули кузов, и клоун открыл дверь кабины со стороны водителя.

Кинский вперил в него суровый взгляд и сказал:

– Ну вот и всё, приехали! Снимай с меня цепи, циркач, живо!

Рыжий не спеша оглядел окрестности. Их грузовик стоял на грунтовой дороге, тянувшейся вдоль железнодорожного полотна. Вокруг не было ни души и ни одного силуэта шатуна, что можно было назвать большим плюсом в сложившейся ситуации. Присмотревшись, клоун разглядел вдалеке крышу какого-то здания, примостившегося у железной дороги.

– Там какой-то полустанок, – тут же прокомментировал Кинский. – На это я и рассчитывал. Посмотрим, что там? Может, раздобудем воды.

– Ну, тогда мы с Ликой сходим, а ты пока сиди, – сказал Рыжий.

Шофёр уставился на него изумлёнными глазами и в ярости заорал во всю глотку:

– Ты что, очумел?! А ну-ка быстро освободи меня, грёбаный Пеннивайз!

– Правда, – проговорила девочка, с удивлением и тревогой взглянув на клоуна, – мы не можем его тут бросить!

– Конечно, малышка, вы не можете! – вопил Кинский, пытаясь вырваться из крепких стальных оков.

Внезапно цепь, удерживавшая его правую руку, оборвалась, однако остальные всё ещё надёжно держали его в кабине.

– Не психуй, Антон, – Рыжий впервые при Лике назвал его по имени, на всякий случай отойдя подальше.

– Сними цепи, парень, – злобно прорычал шофёр. – Не знаю, что тебе наговорил про меня Белый, но всё это – полная чушь.

– Он говорил, что тебе нельзя доверять, – ответил Рыжий. – Со мной ребёнок, и я бы не хотел подвергать его риску.

– Вот поэтому ты и должен меня освободить, – наставительно заявил Кинский. – Втроём нам будет легче выжить.

Клоун посмотрел на Лику, и понял по выражению её лица, что станет для неё злейшим врагом и чудовищем, если оставит Кинского одного здесь умирать.

– Ладно, Антон. Я тебя освобожу, но учти, что оружие я тебе не дам. В дальнейшем держись от нас подальше, иначе получишь пулю в лоб. Я наслышан о твоих фокусах.

Рыжий собрал в кузове самое необходимое, включая карабин с патронташем и небольшой топор, и, подойдя к кабине, бросил Кинскому ключи от замков. Шофер быстро скинул с себя цепи, и, спрыгнув с подножки на землю, с наслаждением потянулся.

– А о каких фокусах? – прошептала Лика.

– Потом скажу, – понизив голос, ответил Рыжий.

Размяв конечности, Кинский удовлетворённо посмотрел на странную парочку: клоуна и девочку, глазевших на него, словно на дикого зверя, случайно выбравшегося из клетки, от которого можно было ожидать всего, чего угодно. Он был среднего роста и широк в плечах. В потёртых джинсах и неопределённого, ближе к сиреневому, цвета майке, пропитанной потом, он производил далеко не самое приятное впечатление, которое усугублял его мрачный испытующий взгляд из-под нахмуренных бровей. Он улыбнулся Лике, но эта улыбка отнюдь не смягчила общее выражение его лица, – в ней было что-то отталкивающее, циничное и издевательское. А взгляд, которым он смерил клоуна, был просто изничтожающим и презрительным.

– Мне нужен ствол, – сказал он.

Рыжий отрицательно покачал головой, и Кинский, пренебрежительно махнув рукой, быстрым шагом направился по дороге к зданию, видневшемуся вдалеке. Клоун и девочка, соблюдая безопасную дистанцию, двинулись за ним.

– Так что за фокусы? – напомнила Лика.

– Белый говорил, что он маньяк и убийца. Он опасен, и ему нельзя доверять.

«Хотя, – заметил Рыжий про себя, – особо доверять нельзя было и Белому».