Почтовая станция (СИ)

Теперь поверит, что с привидениями дружу. Не знаю то ли сами привидения поняли, что им зла не желаю, то ли лешак подсказал, но через пять дней после окончательной смерти разбойников пришли втроем извинились и обещали всяческую помощь в случае чего. Но позвать я могу только Казимира, потому что имя его знаю. Не купец, ни родственник смотрителя своих не назвали. Это немного задело, но тут каждый сам за себя решает. А мне и с одним Казимиром хорошо, хоть и герцог он, а свободно чувствую себя рядом с ним, а не с простым бывшим смотрителем станции или купцом.

— Казимир, вы можете…

— Могу, моя прекрасная леди, — от недоброй улыбки привидения стало не по себе, а Асимыч осенил себя Великим кругом.

Герцог закружил, растянулся так, что все звери оказались в его кольце. Шум поднялся ужасный. С одной стороны, мне их жаль, а с другой — нечего было мои цветы жрать. Они не для еды сажены.

— Асимыч, а откуда такие звери чудные? — пока Казимир уплотнял круг, я бочком подошла к смотрителю.

— Да кто ж их ведает, — старик взлохматил со сна растрепанные волосы. — Я мальчонкой бегал, когда они появились. До тех пор никто о таких не слыхивал.

— Значит, насколько они полезны тоже никто не знает.

— Да какая польза? Ты посмотри на этих уродцев ни кожи, ни рожи, ни шерсти, ни рогов. Вредители они. Как есть говорю. Ты это не шастай на улице. Холодно.

Где холодно я не поняла и спрашивать не стала. Кивнула. Асимыч довольно крякнул и спрятался в доме. Понимаю, нужно время осознать случившееся. Казимир закончил связывать зверей. Теперь он плотным туманом спокойно висел и довольно улыбался.

Подходить близко боязно, ведь привидение на самом деле не держит зверей, это все их страх. Если кто-то из испуганных решит вырваться…

Не думать о плохом. Только о хорошем.

— Итак, уважаемые, — я заложила руки за спину и окинула взглядом замолчавших животных. — Я крайне недовольна вашим поведением. Вы знаете сколько труда стоило вырастить цветы и поставить лавки со столом, которые вы разломали?

Умом понимаю, что разговаривать с ними глупо, но мне так надо выговориться что сил нет терпеть. Поэтому я расхаживала перед зверями объясняла в чем и насколько они были неправы, а они следили за мной поворачивали головы и молчали. В какой-то момент я почувствовала: они меня понимают. Каждое слово. От этого я еще усерднее принялась объяснять, как живут в приличном обществе все, о границах и безопасности окружающих.

— Лес наш общий дом, поэтому… — я поперхнулась воздухом, потому что в голову прилетела картинка: несчастный орлыког, расправив крылья, несется на своего собрата, но деревья или высокие кустарники мешают, цепляют крылья. — Так вы поэтому к станции стали приходить, вам места мало! Так вам же к лешаку надо. Казимир, проводи меня, пожалуйста, к лешаку.

— Здесь я, светлая душа, — резко развернулась, услышав шелест в голове.

Поклонилась, приветствуя хозяина леса, и попросила, хоть он и так все слышал, помочь несчастным где-то в глубине леса устроить им просторную поляну. Лешак улыбнулся, кивнул, пошевелил пальцами-ветками и исчезли звери вместе с Казимиром.

— Добрая. Хорошо лесу, — услышала напоследок.

Стоило всем уйти, как страх заполз в душу: туман заклубился, сияя своим мертвецким светом. В глубине леса стал ярче. В дом бежала как никогда быстро. Теперь я знаю, что это предвестник нежити.

— Как тебя угораздило с привидениями подружиться? — Асимыч достал из печи горячий чайник, на столе уже стояли чашки и миска с сушкой. Значит, говорить будем. Хорошо, после пережитого спать не хочу.

— Обычно, — села за стол и пожала плечами. — Мне удивительно, что за столько лет вы с ними не подружились.

— А на кой они мне?

— Ну все веселее. А вообще, я вам страшно завидую, если бы у меня был такой крепкий сон, то и я не дружила бы с привидениями, — старик довольно усмехнулся, я спрятала улыбку за чашкой душистого чая.

И сколько бы всего со мной благодаря этому не произошло. А вот этого искренне жаль. Конечно, оказаться в ситуации не то же самое, что о ней вспоминать, тем не менее я рада дружбе с привидениями, знакомству с лешаком и даже с ведьмой. Не будь я участницей всех этих событий ни за что не поверила, что на почтовой станции может быть так интересно.

Больше мы ни о чем не говорили, каждый молчал о своем. Я надеялась, что больше орлыкоги не придут к нам и восстановленные лавки со столом останутся служить долгие годы. Закончив с чаем я убрала со стола и, поняв, что сон по-прежнему не идет, достала красные конверты для Великой Матери.

— Что ты удумала, неугомонная? — Асимыч шел из умывальни, увидев конверты, остановился. — Рассвет скоро, спать ложись. А это бросай, девка. Дурь все. От безделья.

— Знаете, Асимыч, я совсем недавно подумала о том, что нет ничего случайного, у всего есть причина. Возможно и это, — я подняла перевязанные лентой конверты. — Не просто так. Не дурь. И совсем не от безделья.

Старик махнул рукой, мол, что с меня возьмешь и полез к себе на печь, а я взяла первое письмо