Почтовая станция (СИ)

Ха, нет окон и дверей. Есть. Двери так точно, просто они появляются когда надо. Сейчас в зал входил мужчина, я нахмурилась, потому что не знаю его. Никогда раньше не встречались. Среднего роста, каштановые коротко стриженные волосы слегка вьются, в зеленых глазах хитринки смеются. По глазам его вижу, что понимает, не признала я его, оттого еще больше лучики морщинок расходятся у глаз.

— Спасла ты меня, Дарушка, спасибо, — мужчина поклонился, а я ушам своим не поверила.

— Еремия?!

— Признала, — мужчина расцвел счастливой улыбкой. — Образ приблуды наказание, а так-то я ух! Спасибо за сердце твое доброе, отогрела меня.

Еремия еще раз поклонился и растаял. Интересно и я так теперь могу?

— Если очень захочешь, то сможешь, — Великая поманила меня к себе, пришлось отпускать маму. — Мы так и не решили, что с тобой делать.

— А нужно что-то еще делать? — нас учили почитать Великую, но никогда не рассказывали, что же происходит после смерти, поэтому я растерялась. Оглянулась, а родителей уже нет. Вновь пустой зал и замершие картинки моей жизни.

— Что вы говорите, когда человек умер?

— Пусть Великая Матерь примет его в свои объ… ятия… — у меня дыхание сбилось, стало страшно и волнительно одновременно.

— Верно. У тебя редкий шанс самой решить чьи объятия принять, — Великая повернула голову и я посмотрела туда же.

В зал вошла девушка, пшеничного цвета волосы собраны в две богатые косы, простое васильковое платье подчеркивало голубые глаза. Такие знакомые, что сердце заныло. Я услышала звонкий смех, почувствовала на кончиках пальцев шелк упругих кудряшек, да черных, как у отца, но тяжелых и густых, как у матери.

Девушка остановилась не дойдя до нас с Великой три метра и улыбнулась. От ее улыбки светло на сердце стало, будто летняя сана коснулась лучами, разгоняя сумрак ночи.

— Дарушка, выбирай, — я повернулась, а Великая тоже в трех метрах от меня стоит. Я посмотрела на нее, потом на девушку и, вернувшись взглядом к Великой, сделала шаг.

Глава 28

— Пора, Дарушка, и глазки открывать, — я честно попыталась, но смогла это сделать далеко не сразу: тело не слушалось, будто скала неподъемная стало. — Хватит себя спящей царевной воображать. Так и жизнь проспать можно.

Ведьма надо мной хлопотала: влажной тряпкой обтирала, рубашку расправила, вокруг травы пахучие разложила. И все что-то шептала, приговаривала, но я ни словечка не смогла разобрать.

Посмотрела вокруг и не узнала места. Это точно не дом ведьмы: трав нет и потолок высокий. Я не у Ждана, не было в его доме таких комнат. Я не в городе, потому что слышу гомон птиц и шелест леса. Но и станция не была такой.

Стена напротив выложена из камня так же как и небольшой камин. Две стены по бокам грубо оштукатурены, но в этом есть свое очарование. Я бы цветов полевых поставила в вазах, чтобы смягчить мужскую грубость. Широкое окно приоткрыто и свежий ветер играет с легким тюлем занавесок.

— А теперь давай-ка выпьем вот это, — ведьма приподняла мне голову и влила терпкое и острое лекарство. Я закашлялась отчего ведьма улыбнулась. — Ничего, Дарушка, любую горечь перетерпеть можно ради дела, верно? Один раз на ноги встала и во второй сможешь. Сейчас тебе бульончику принесу.

Ведьма ушла, а я попыталась сказать хоть слово, но не получилось. Видимо, давно сплю. Но ничего, главное, я вернулась и не нужно мне больше то геройство, хочу замуж, Ждана и детей, чтобы Асенька не грустила в одиночестве.

Да только нужна ли я Ждану?

Дверь распахнулась, громко ударила о стену и я повернула голову. Ждан. По-прежнему невероятно красивый только седина запуталась в черных волосах. Ждан замер на пороге в ворот рубахи распахнулся шире открыв широкую шею и мощную грудь тяжело вздымавшуюся после бега.

— Проснулась, — голос мага охрип или я давно его не слышала. Неважно. Мы смотрели друг на друга и глаза говорили то, что невозможно выразить словами.

Я нужна ему.

Он нужен мне.

Как можно столько времени быть такой слепой? Смотреть и не видеть.

Прав Казимир, когда говорил о мужской психологии. Прав. Как сила в тело вернется, пойду к нему за советами. Не отдам Ждана никому. И Асеньку себе заберу. И даже цаби, не выкидывать же монстрика в самом деле.

— Дарушка… — Ждан в несколько широких шагов приблизился ни на мгновение не отвел взгляда. Медленно опустился перед кроватью, широкими ладонями обнял мое лицо и склонившись, поцеловал.

В этот момент я остро пожалела, что тело не слушается. До зуда в пальцах захотелось запутаться в густых волосах мага, прикоснуться к горячей коже и почувствовать сильное биение сердца.

— Ишь, что удумал! — судя по звуку, ведьма ударила Ждана. — Девка только в себя пришла, а он уже обжиматься лезет.

— Не шуми, старая, — Ждан нежно погладил мое лицо пальцами и нехотя встал. — Вернулась наша Дарушка.

— От малахольный, — ведьма вновь ударила Ждана полотенцем по спине, отгоняя от кровати. — Нашел чему радоваться. Эта неугомонная даже Великой не нужна.

Вроде ворчит ведьма, а в глазах радость. Чудная она все же. Все ходит, пугает, а у самой сердце доброе.