Почтовый голубь мертв

Однако рассказ о вчерашней одиссее выслушал с неприкрытым интересом. Не пенял, что я самовольно покинула место засады. И по поводу стенаний об отсутствии перчаток отмахнулся:

– Забей. Если письмо через почту прошло, отпечатки все равно не установить.

– Через почту? В 2028 году? – лукаво улыбнулась я.

Паша не смутился:

– Все равно на конверте только пальцы отца. Нормальные люди подобное отправляют в перчатках.

– Но кто это сделал?! – Я ломала голову всю ночь и запуталась окончательно. – И почему письмом не удовлетворились – отправили в погоню еще и «БМВ»?

Паша пожал плечами:

– Недостаточно вводных.

И пообещал:

– Пробью теракт по своим каналам. А ты пока в открытых источниках посмотри.

Я вздохнула:

– Весь Интернет уже облазила. Информации крайне мало. Гости молчат, будто у них Инстаграмов нет. Знаю только, что Пищелев в момент взрыва танцевал с дочкой. Свадебная традиция – отец как бы передает ее мужу. Играла в этот момент – внимание! – битловская «Let It be». Только в инструментальном исполнении – певица-то не явилась.

– Значит, автор письма знал не только на кого нацелен взрыв, но и момент, когда он произойдет, – задумчиво констатировал Павел Сергеевич.

– Тогда это скорее исполнитель, – предположила я.

– А я бы поставил на заказчика. С тараканами в голове. Пожелал, чтобы враг погиб вместе с любимой дочкой, да еще под философскую фразу: «Да будет так». Очень эффектно, если с позиции маньяка рассуждать.

– Но заказчик почему-то не хотел, чтобы Вика тоже погибла. Может, это друг ее отца? Или… или сам отец?!

– Тогда бы он просто запер ее в доме. К тому же откуда тогда взялось письмо? Его явно долго и тщательно готовили. И предназначалось оно, несомненно, Юрию.

– Может, пойдем от печки? – робко предложила я. – Вика просила узнать про папу абсолютно все. Начиная с момента, как он с ее мамой познакомился…

– Иди. Занимайся, – охотно отослал меня Павел.

Я еще дверь не успела закрыть, как услышала – он успел набрать номер и кого-то спрашивает:

– Ты в курсе, что вчера в «Золотом лебеде» стряслось?

Я вернулась в предбанник. На любимые аксессуары для отдохновения – пилку и лаки для ногтей – даже не взглянула. Стала набрасывать план, по каким еще базам пробивать Викиных родителей, с кем из их родственников-сослуживцев-знакомых имеет смысл пообщаться.

Отвлеклась от интеллектуальной работы буквально на минуту – позвонить в больницу скорой помощи.

Справочная служба против ожиданий отозвалась мгновенно.

– Скажите, пожалуйста, как самочувствие Юрия Юнкера, он вчера в реанимацию поступил, – протараторила я и приготовилась ждать шелеста страниц или кликанья по клавишам компьютера.

Однако никаких звуков не последовало. Дама на другом конце провода мягко спросила:

– А вы кто ему будете?

– Коллега.

Женщина вздохнула и с дежурным сочувствием произнесла:

– Юрий Юнкер скончался. Сегодня в четыре сорок.

– Спасибо, – глупо пробормотала я.

Этого следовало ожидать, но я надеялась – вдруг выкарабкается? Или хотя бы дня три-четыре протянет?

Вика наверняка уже знает. Надо звонить, приносить свои соболезнования. Страх, как этого не люблю! Что человеку, потерявшему любимого отца, до моих соболезнований?

Звонить или не звонить?

Но в любом случае следовало узнать, нужно ли ей теперь заказанное вчера расследование. Может, она просто хочет как можно скорее выбросить из головы весь этот кошмар?!

Я сжала зубы и набрала Викин номер.

Она отозвалась мертвым голосом:

– А, Римма, это вы? Папа умер. Знаете уже?

Вдруг рассмеялась – истерически, горько:

– У меня теперь фингал под глазом. Мать поставила. Сказала: за отца это еще мало.

Как о расследовании говорить, когда девушка в таком состоянии?

Но Вика, к счастью, сама свернула на больную для меня тему:

– Теперь не надо уже ничего узнавать. Зачем? Только фотку проклятую порвите, ладно?

Мне так жаль ее стало, чуть у самой слезы из глаз не брызнули. Я прошептала:

– Вика, давай я тебе помогу. Хоть как-то. Организовать что-нибудь, родственников обзвонить…

– Маман уже сама все готовит, – горько усмехнулась она. – Можно не сомневаться: будут похороны века. Она великий организатор, все успевает. Место на Востряковском кладбище обеспечила. Ресторан выбрала. И даже адвоката наняла.

– А это зачем?

– У таксиста оказались тяжкие телесные и страховка. Плюс таксопарк подключился. А мы наследники. Уже два иска. Требуют компенсацию за лечение, машину, за моральный ущерб миллион. Мама обещала мне еще раз врезать. Как будто я виновата!

Девушка истерически расхохоталась.

Паша не любит работать «за интерес». Но иначе я поступить не могла.

– Вика, нам ничего платить не надо. Но позволь, пожалуйста, разобраться. Кто виновник? Кто прислал письмо? Ведь на самом деле не ты, а именно этот человек отца твоего убил.

– Разбирайтесь, – равнодушно отозвалась она. – Если вам делать нечего.

– А мне можно на поминки прийти?

– Да ради бога! Чем больше народу – тем эффектней. Так маман считает.

– Я не для эффекта. Тебя поддержать хочу.

Вика устала ерничать. Горько всхлипнула. Прошептала:

– Хорошая ты. Жаль, подругой не будешь.

– Кто мешает?