Почувствуй это снова

– В нем самом! Ты когда узнаешь всё, ты... ты... – начинаю задыхаться, подбирая слова. – Ты жалеть будешь! – И добавляю жалобно: – А я уж отыграюсь!

В этот момент он наклоняется и целует. Сразу в губы. Накрывает их, сминает, прикусывает. Затыкает меня, заставляя не злиться, а чувствовать.

Наши языка касаются, а вкусы смешивается. Потребность мгновенно достигает максимума, будто фитиль подожгли и назад дороги нету.

Мы льнем друг другу.

Голодные, дики, бешеные. Адски соскучившиеся

А дальше тормоза отключаются.

Глава 19

Я закрываю глаза и падаю в синюю бездну. Отрываюсь от земли, исчезаю из этого ада. Убитая кабинка дешевой базы отдыха больше не существует. Нет пожелтевшей плитки, хилой дверцы, нет сломанной лейки и потока прохладной воды. Нет липкого ужаса от пережитого.

Все потому, что губы Матвея накрывают мои и делают быстрое требовательное движение, затапливая вкусом и запахом.

А ведь были дни, когда я думала, что никогда больше не испытаю подобного. Да что там дни, недели!

Вцепляюсь в него намертво. Не существую больше. Мы оба падаем.

Матвей целует, целует, целует. Так жадно, бешено, будто уже берет. Сдаюсь под напором, его язык у меня во рту, руки — на моем теле.

Поцелуй набирает обороты: жадный, голодный. Мы сминаем губы друг друга. Я не отдаю себе отчет, что делаю и как его целую. Хочу. Хочу его тело, хочу его душу. Всего его хочу в себя.

Одна его ладонь на моей талии. Рывок — и я прижата ближе некуда. Матвей пальцы растопырил, ведет по обнаженной спине. Я не могу сдержать стонов и замираю. Как быть в его руках — чувствую.

Вторая ладонь накрывает мою промежность и чуть надавливает пальцами. Пятерней Матвей ощутимо ведет по коже поясницы вниз, хватает ягодицу, сжимает так сильно, что еще немного, и следы останутся. Его язык выписывает круги у меня во рту, не останавливаясь.

Я ожидаю, что Мот продолжит агрессивные ласки и внизу живота, чуть напрягаюсь, но нет. Коснувшись мокрой ткани между ног, пальцы его левой руки замедляются.

Осторожно, на грани трепета водят по моим складочкам через ткань купальника. И по обнаженной коже рядом. Одним из них Матвей надавливает, остальные нежно. Прижимает ладонь к лобку, под ней тут же горячо становится. Не иначе магия! Вся кровь организма устремляется туда. А он стоит рядом, как ни в чем не бывало, маг чертов. Дальше колдует.

Не встретившись с сопротивлением, Матвей начинает ласкать настойчивее.

От удовольствия колени слабеют. Я застываю и даже на поцелуй ответить не могу как следует, хотя всей душой желаю продолжать язык Мота облизывать. Мои глаза все еще закрыты. Роняю шлепки и впиваюсь пальцами в его плечи, чтобы... Господи, чтобы не рухнуть, пожалуйста.

Там уже пожар. Внизу, под его рукой. Пожар нестерпимый, я делаю движение бедрами, как бы насаживаясь на руку Матвея, он в ответ звонко шлепает ладонью по ягодице. Неожиданная боль обжигает, и я распахиваю ресницы. Наши глаза встречаются. Его — темные, шальные, но в то же время неожиданно внимательные. Что–то прочитать в моих пытается. Наконец, выдает вердикт:

— Ты сильно пьяная, да?

Э–э–э. Я возбужденная! Неопределенно веду головой. Не знаю, что ему сказать, чтобы продолжил делать пальцами там то, что делал. Какой в этой викторине правильный ответ? Я мечтала неделями. Смелости бы побольше.

Матвей серьезный, собранный. Не иначе на экзамене. В глазах только дикость, и дыхание рваное, что выдает его настрой с потрохами.

— Хочу тебя, — басит он мне в губы. Прикусывает нижнюю, оттягивает. Зализывает языком. — Дурной, прости, если не так что… Блть. Похрену.

На этом джентльменские замашки заканчиваются.

Не дожидаясь ответа, Матвей вновь нападает на мой рот. Его язык — это всё, о чем я сейчас думаю. Особенно когда поцелуи сползают ниже, и тот касается моей шеи, выписав широкий круг.

Матвей ведет носом. Следом вбирает кожу в себя и посасывает. Влажно, максимально откровенно.

Отрывается от моей шеи нехотя. Легко сдвигает в сторону мокрую ткань лифа, освободив потяжелевшую грудь с потемневшими сосками. Я изменилась, знаю. Понравится ли ему? Дрожу. Это важно становится.

Матвей палит жадно пару ударов сердца. Следом хрипло выдыхает, словно от визуального удовольствия. Я улыбаюсь.

— Что? — шепчу сбивчиво.

— Пздц, ты красавица. Я такого не помню. Дай мне.

Матвей наклоняется и накрывает ртом сосок и без того болезненно чувствительной груди. В волосы его вцепляюсь, замерев. Он едва не отправляя меня за грань одним этим действием.

Следом хуже! Зубами горошину прикусывает. Языком ведет быстро, влажно. Втягивает сосок в себя, и я едва не кричу от того, что испытываю. Вожу пальцами по его затылку, направляю, поглаживаю. Мозг плавится, тело плавится. Не представляю, что меня держит, почему я не падаю на этот грязный пол. Наверное, страх, что магия прекратится.

Матвей выкручивает языком и губами сосок одной груди, пальцами сжимает другую.

Левую руку протискивает под купальник и... очень нежно гладит.

От контраста душу разрывает на части.