Под большевистским игом. В изгнании. Воспоминания. 1917–1922

Следующая остановка была в Рио-де-Жанейро. Трудно себе представить что-либо живописнее этого порта, усеянного скалистыми островками, одетыми роскошной тропической растительностью, извилистые фиорды глубоко в резаются в берег, и между ними раскинут нарядный, утопающий в зелени город. Прибавьте сюда голубое безоблачное небо, сапфировую синеву моря и яркий солнечный свет, и вы получите феерическую картину, которой не могла бы создать самая богатая фантазия художника. Красива наша Ялта, красиво Нагасаки, великолепна панорама Босфора, но ни одно из этих мест не может выдержать сравнения с Рио-де-Жанейро. К особенности этого города нужно еще отнести то, что он нисколько не проигрывает при близком знакомстве, чего нельзя сказать про вышеназванные пункты.

В Рио-де-Жанейро мы простояли сутки, и я успел побродить по городу, дошел до подножия известной всему миру воздушной дороги, переброшенной на высоте нескольких сот метров через широкую долину к вершине отдельно стоящей громадной скалы с почти отвесными скатами и действительно очень похожей на сахарную голову Panda Azucar, но по экономическим соображениям отказал себе в удовольствии посетить ресторан, устроенный на ее вершине.

После Рио-де-Жанейро шли без остановок до Канарских островов. В Лас-Пальмас на берег не сходил, так как останавливались на открытом рейде. Затем останавливались в Лиссабоне, где спустили немало пассажиров. Через день в Виго высадились все испанцы, и вот на двадцатый день нашего отплытия из Буэнос-Айреса, ранним утром 5 июня 1922 года, подошли мы к Булони. «Cap Polonio» остановился на открытом рейде, и к нему подошел небольшой таможенный пароход с портовыми чинами, которые занялись проверкой документов высаживающихся пассажиров. Бóльшая часть принадлежали к первому и второму классу; из третьего класса было всего лишь человек пять: все земляки мои ехали в Гамбург. Когда я сходил на таможенный пароход, они собрались у борта и посылали мне оттуда пожелания счастливого пути и всякого благополучия. Через четверть часа я снова ступил на землю Старого Света, и начался третий этап моей скитальческой жизни в изгнании.