Под боссом

В ответ его ладонь сжимает мой затылок, а язык проталкивается глубже, отчего нелогично слабеют колени, а в животе одна за другой взрываются петарды. У меня не было возможности оценить процент мышечной массы в его двухметровой туше, но сейчас, когда она прижата ко мне плотнее, чем колготки, можно с уверенностью сказать, что в ней их — девяносто девять стальных процентов.

Я собираюсь немедленно избавиться от его грязного высокомерного языка, поэтому толкаю свой навстречу. Но он не выталкивается, а сплетается с моим, отчего петарды начинают беспорядочно отстреливать по всему телу: в груди, в бедрах, в висках. Одна, очевидно, зацепила мне мозг, потому что я с запозданием понимаю, что мы целуемся. Ну или как называется то, что наши зубы сталкиваются, а его язык щекочет мне горло.

Ягодицы начинает жечь оттого, что моя юбка превратилась в пояс, собравшись на талии, а ладони Серова тискают мой зад. Я тяну голову назад, в попытке вдохнуть кислорода и заодно постоять за свою гордую женскую честь, и тут же получаю шлепок по бедру вместе хрипло-угрожающим:

— Даже не думай.

Не знаю, как приступ бешенства уживается с острым возбуждением, но внутри меня в данный момент они комфортно сосуществуют. Мне одновременно хочется впиться зубами ему в горло и оседлать.

— Это ты не думай, — шиплю. Задавив похоть звучностью своей фамилии, упираюсь в Люциферские плечи и толкаю. Ох, видела бы меня сейчас мама — сгорела бы со стыда.

В соседнюю стену, как показывают в фильмах, он не отлетает, максимум на полметра, и то, кажется, от неожиданности. Тяжело дыша, щурит глаза, опускает ладони вниз и начинает демонстративно расстегивать ремень на брюках. Ублюдок.

— Только попробуй свою кочергу достань. Я тебе ее надвое переломаю.

Перспектива остаться без потомства Люцифера не пугают, потому что после того как пряжка повисает у него на поясе, делает шаг ко мне. За подобную наглость я снова отвешиваю ему пощечину. Следующую не успеваю, потому что его рука грубо сжимает мою талию, рот вновь впивается в мой, а разбухшая кочерга прижигает оголенное бедро. Мои ладони безвольно повисают вдоль тела, а потом неожиданно обвиваются вокруг его шеи. Сами. Мы снова целуемся, а меня посещает призрачное дежавю, словно когда-то подобное уже происходило.

Рука Серова поднимается мне на грудь, обхватывает ее и сжимает. Повторяет это раз за разом, словно ее хозяин пытается понять, умещается ли она ему в ладонь, отчего из моего горла вылетают неприличные возбужденные звуки. Просто грудь — это еще одна моя чувствительная зона, а он как то очень умело ее жмет. Слышится треск ткани и град падающих пуговиц, сменяющийся грубыми прикосновениями к соскам — пальцы Серова миновали кружевную преграду Агент Провокатор и продолжают свое завоевательное наступление. Я запрокидываю голову назад и, закрыв глаза, даю себе секунды бесстыдно ими наслаждаться. Он тут кондиционер, что ли, выключил, жмотина? Почему мне так жарко и нечем дышать?

Мои вышедшие из под контроля пальцы оказываются у него под рубашкой, и мне приходится сглотнуть слюну. Не пресс, а чугунная батарея из музея Советского быта. Царапаю батарею ногтями — Люцифер глухо шипит и, ударив меня по ягодице, начинает расстегивать молнию на брюках.

Ох, Сады Придонья. Так вот кто приносил Еве яблоко. А отказаться она, видимо, попросту побоялась. Я такого питона только у Макса видела, когда однажды к нему в душевую без стука вломилась.

И что, вот так все и будет? Я просто дам ему стоя? Это вообще не обо мне. Я сначала хожу на свидания: кино, рестораны, романтичные поцелуи в машине возле дома, немного легкого петтинга, а уже потом перехожу в главному блюду. Но потом Серов перехватывает пальцами мои скулы и влажно целует, и последней ускользающей мыслью становится: «Ну мы же ели вместе осьминогов».

Мое бедро задрано вверх, из разодранной рубашки вываливается грудь, а между ног упирается член моего босса. О чем я думаю в этот момент? «Пожалуйста, пожалуйста, засунь его в меня поскорее».

Серов сам разрывает поцелуй, а пока я ловлю ртом воздух, фиксирует мой подбородок, заставляя снова на него посмотреть. В его его расширенных зрачках я вижу свое отражение, и то, как от стона распахивается мой рот, когда он проталкивается в меня. Хорошо, что я не использую тушь, потому что глаза немного намокли.

С секунду мы разглядываем друга друга, замерев в этой интимной позе, после чего Люцифер жмурится и, глухо пробормотав «сука», вновь меня целует. Я целую его в ответ и крепче впиваюсь в его плечи пальцами, потому что дальше начинается настоящий аттракцион американских горок: потрясывает внутренности, кружится голова и я постоянно визжу. Потому что Серов трахается как животное: глубоко, грубо, быстро, толкая мои бедра себе навстречу, поглощает мой рот, не давая шанса вдохнуть воздуха. Мое тело к такому напору было совсем не готово и чересчур быстро готовится запускать главный салют.