Под боссом

Я могла бы перечислять и дальше, но в этот момент Серов встает и идет прямо ко мне. Один плюс в возможной работе с ним я все-таки нахожу: гад приятно пахнет. Не слишком навязчиво, по-мужски терпко, даже сексуально. Хороший парфюм — моя ахиллесова пята.

— И ты готова подписать договор о найме прямо сейчас? — раздается мне в затылок, и вместе с этими словами на подголовник за мной тяжело опускаются его ладони. С мужским полом я с десяти лет общаюсь на «эй, ты», но сейчас отчего-то не могу пошевелиться и гипнотизирую лежащие на столе карандаши с надписью «Группа компаний Серов». Кажется, это оно. Харассмент в действии.

2

Саша

— Я уже сказала, что я готова на все, — приправляю голос трепетной дрожью и максимальным подчинением. — Мне нужна эта работа.

— Отлично, — звучит совсем близко с моей шеей, отчего руки моментально покрываются мурашками. Ничего криминального, просто шея — моя сверхчувствительная зона.

Стол неожиданно начинает двигаться навстречу, и мне требуется секунда, чтобы понять, что на самом деле это Серов катит меня к нему в кресле. Пальцы извращенца задевают мои плечи, и хотя к лайтовым домогательствам я себя подготовила, во рту все равно немного пересыхает.

— Договор, — рука из-за моей спины придвигает листы, скрепленные степлером, и ее ароматный хозяин по-прежнему остается стоять за мной. — Изучай, подписывай.

Соображать нужно быстро. Очевидно, что трюк с падением все же сработал, и Люцифер принял меня на работу в свое чистилище. Можно отказаться подписывать договор прямо сейчас, забрать домой и показать Кате, чтобы они там у себя в издательстве изучили. Но что я скажу? «Сорри, хочу проконсультироваться со своим юристом?» Я же тут вроде как на жалости и воде выживаю — откуда у меня на него деньги?

Я беру договор со стола и пробегаюсь глазами по первой странице: «Работник обязан соблюдать установленные Работодателем Правила внутреннего трудового распорядка, производственную и финансовую дисциплину….» Спускаюсь ниже: «Работодатель обязывается выплачивать премии, вознаграждения в порядке и на условиях, установленных Работодателем, оказывать материальную помощь с учетом оценки личного трудового участия…»

Перелистываю следующую, но никаких упоминаний ни о страпонах, ни об анальных пробках не нахожу. Люцифер Серов по-прежнему стоит за мной, выжигая сатанинскую пентаграмму у меня между лопаток, потому именно там сейчас адски печет. Так, а если он станет меня домогаться прямо сейчас? Например, повалит на стол? Диктофон у меня включен, дать один смачный пинок до звона по генеральным фаберже, как учил Макс, и бежать.

— Для той, у кого нет выхода и кому «так нужна эта работа», ты слишком старательно изучаешь договор, — хрипловато комментирует голос сзади.

«Подождешь», мысленно огрызаюсь я, и продолжаю с двойным усердием изучать страницы. Теперь когда я уверена, что говнюк у меня на крючке, пусть немного напряжет позвоночник и тоже пострадает. Его парфюмированное дыхание себе в спину я вполне смогу потерпеть еще минимум полчаса.

— Просто я подхожу к вопросам бумаг тщательно. Меня в университете учили: семь раз отмерь — один раз отрежь.

— А меня в университете учили, что время — это деньги, и сейчас ты тратишь мое. Слишком долго, Александра.

Решив не испытывать судьбу и не расстраивать гриппующую Катю, я в последний раз окидываю взглядом все три листа договора и, не найдя ничего криминального, ставлю на нем свою подпись. Во имя всех русских женщин, а еще ради того, чтобы стереть эту высокомерную браваду с красивой люциферской физиономии. Аминь.

И едва ручка, выпущенная из моих пальцев, падает на стол, кресло делает стремительный разворот, и мои глаза утыкаются в прямиком в загорелую шею над белым воротом рубашки.

— Список требований к внешнему виду возьмешь на ресепшене, Александра, — шевелятся перед моим носом полные губы. Были бы мои чуть хуже — непременно закомплексовала. — Завтра в половине восьмого жду тебя в своем кабинете. На бабушек, которых ты переводила через дорогу, безработного отца и недалекого брата, если такой вообще существует в природе, мне глубоко наплевать. Никаких опозданий, иначе вылетишь из моего офиса прямиком на биржу труда.

И хотя папу и Макса во имя благого дела пришлось злостно оклеветать, в этот момент мне все равно становится за них обидно, и я даю себе слово, что говнюк пожалеет о своих словах.

— Можете звать меня Саша, — смотрю в темно-карие глаза, мысленно тыча в каждый из них воображаемый фак. — Так привычнее.

— Можете идти, Александра, — холодно парирует Люцифер Серов и слегка отталкивает от себя кресло, так что оно с глухим звуком врезается в стол. Хамло.

Провожать он, конечно, меня не пойдет, поэтому я встаю с кресла и, не дожидаясь слов прощания, красиво покачивая бедрами иду к выходу. Пусть этот озабоченный лосось пока присмотрится в наживке. А когда он ее проглотит, я как следует возьму его за похотливые жабры.

3

Кирилл