Под британским флагом

Когда английский Средиземноморский флот подтянулся к Тулону, у французского конвоя было часов пять фору. Быстроходные фрегаты пошли впереди, чтобы догнать и задержать вражеские корабли. Возле берега волна была не так уж и высока и била в корму, так что мы только под зарифленными, главными парусами делали узлов пять-шесть. В первой половине дня заметили хвост французского конвоя, заходившего в устье Роны. Последними вятнулись в реку оба линейных корабля. Поднялись по ней немного выше сторожевой башни. Я видел верхушки их мачт неподалеку от береговой сигнальной мачты. Стараясь держать фрегат под штормовыми парусами курсом острый бейдевинд правого галса, послал на разведку рабочий катер под командованием мичмана Джона Хедгера.

— Плыви под правым берегом, чтобы не слишком заметен был и чтобы береговой батарее было трудно тебя обстреливать. Посмотри с безопасного расстояния, где и как стоят линейные корабли, сколько и чего на берегу возле башни, — проинструктировал я.

Вернулся мичман через два часа, как раз к тому времени, когда к устью Роны подтянулись основные наши силы. Выслушав его доклад, я отправился на флагман Средиземноморского флота линейный корабль «Королева», на который адмирал Кутберт Коллингвуд созывал капитанов на военный совет. Его каюта не уступала по размеру адмиральской на «Победе». Кутберт Коллингвуд был одет по-домашнему — в длинный темно-синий китайский халат с буфаном «Перепел», обозначающим восьмой гражданский ранг. Я не рискнул поведать адмиралу о странностях китайской культуры, потому что в двадцать первом веке имел печальный опыт, сказав молодой продвинутой американке, что иероглифы, вытатуированные у нее выше ягодиц, обозначают «Не кантовать». Меня тут же обвинили в грубом сексуальном домогательстве. (Кто о чем мечтает, тот в том и обвиняет). Тем более, что адмирал выглядел неважнецки. Лицо сильно похудело, из-за чего щеки обвисли, глаза словно бы запали глубже, а нос стал казаться длиннее.

— Кто-нибудь знает, что еще, кроме вражеских кораблей, может ожидать нас на реке? — первым делом спросил он.

Никто из капитанов не отвечал, поэтому слово взял я:

— Я высылал туда разведку под командованием мичмана Джона Хедгера. — Имя назвал четко, чтобы врезалось в память других капитанов, которым придется принимать лейтенантские экзамены. — По его словам оба линейных корабля сели на мель носом против течения. На правом берегу по корме у них находится батарея из шести девятифунтовых пушек и около взвода пехоты. Мичман не видел, но я знаю, что лет двенадцать назад еще одна такая же батарея стояла на правом берегу в полумиле выше по течению. Предполагаю, что и там не больше взвода пехоты.

— Есть предложения? — задал вопрос адмирал лично мне.

— Высадить десант на сушу ниже башни, захватить нижнюю батарею, потом при поддержке ее пушек направить к кораблям абордажные партии на баркасах и одновременно атаковать верхнюю батарею, а затем фрегаты зайдут в реку и попробуют сдернуть линейные корабли с мели и отбуксировать сюда, — сказал я.

— Так и сделаем, — сморщившись от боли, быстро согласился Кутберт Коллингвуд.

Подозреваю, что на принятие решения повлияло не то, что мой план был великолепен, а желание адмирала побыстрее закончить совещание, принять морфий, который сейчас самое модное лекарство у англичан и не только, и лечь в постель.

Мне не положено было принимать участие в операции, поэтому десант с фрегата «Фурия» возглавил первый лейтенант Хьюго Этоу. Вторым баркасом командовал капитан морских пехотинцев Томас Хигс. Я видел, как они высадились на берег и пошли вместе с солдатами и матросами с других кораблей в сторону башне. Вскоре там послышалась стрельба из мушкетов и загрохотали пушки. Возле башни набухли облака черного, порохового дыма, который быстро рассеивался. Бой длился от силы полчаса, пороховой дым исчез, но верхушки мачт начало заволакивать более светлым. Я подумал, что французские линейные корабли подожгли англичане вопреки приказу, когда увидел наши баркасы, стремительно выплывающие из устья Роны. При взрыве крюйт-камеры на линейном корабле горящие обломки разлетаются на несколько кабельтовых.

— Французы сами подожгли их, когда заметили наши абордажные партии, — доложил вернувшийся первый лейтенант Хьюго Этоу.

Жаль! Два французских линкора тянули тысяч на сто двадцать фунтов стерлингов. Даже если раскидать эту сумму на все корабли Средиземноморского флота, собравшиеся здесь, мне бы, как капитану, обломилось немало.

107