Под британским флагом

Так рождаются мифы. Я не стал опровергать. Чем больше буду говорить, что не пират, тем меньше мне будут верить. Да и как я смогу доказать, что служил на купеческом судне?!

Я подошел к стоящему у фальшборта второму пехотному лейтенанту и произнес как бы мысль вслух:

— Хорошая сегодня погода.

Как по мне, прилагательное «хорошая» к английской погоде не лепится аж никак. Проще старуху назвать красивой. Просто у англичан так принято заводить разговор с мало знакомым или незнакомым человеком. Если Томас Хигс захочет продолжить общение, то отзовется о погоде так же, как и я, пусть и с оговорками. Если нет, то скажет противоположное. Во втором случае ты не чувствуешь себя отвергнутым, потому что вроде бы не навязывался, а он по той же причине не чувствует себя виноватым, что отказался общаться. То, что оба знают это правило, ничего не меняет.

— Да, не плохая, — соглашается он.

Мы обмениваемся несколькими фразами о погоде, после чего второй пехотный лейтенант спросил:

— Тебя учил фехтовать француз?

— И француз, и испанец, и итальянец, — перечисляю я часть списка, потому что не уверен, что он знает, кто такие гепиды, и не поверит, что персы раньше были одними из лучших фехтовальщиков.

— Теперь понятно, откуда у тебя такая непредсказуемость в бою, — сказал Томас Хигс.

— У тебя тоже хороший уровень, — грубо польстил я. — Был бы не прочь время от времени поработать с тобой в спарринге.

Я действительно давно искал партнера для тренировок, но морские пехотинцы держатся особняком, не хотелось навязываться, тем более, что они считают моряков не способными прилично фехтовать. Как и в любом деле, надо постоянно поддерживать навыки, иначе они уходят.

— Мне тоже не помешает потренироваться с тобой, — согласился Томас Хигс. — Порой не знаешь, чем целый день заниматься.

— Обычно во второй половине дня я свободен, — сообщил я.

Мы договорились тренироваться в те дни, когда я не езжу к капитанским дочкам. С тех пор у экипажа появилось новое развлечение — наблюдать, как я подтягиваю уровень владения шпагой Томасом Хигсом до среднего. В отличие от испанцев, англичане не бросаются тут же повторить что-либо из увиденного. Может быть, делают это втихаря, но, скорее всего, считают, что топор все-таки надежнее.

15

На корабле «Каллоден», названный так в честь места в Шотландии, где полсотни лет назад правительственные войска разгромили роялистов, поднят желтый флаг. Это сигнал о том, что на корабле скоро будет приведен в исполнение приговор — повесят двух матросов, укравших деньги у казначея. История кажется мне мутной, потому что у каюты казначея круглосуточно стоит часовой из морпехов. Если бы в краже участвовал и морпех, то было бы понятно, а так у многих баковых подозрение, что дело не чисто. Тем более, что несколько человек служили раньше под командованием Исаака Шомберга, нынешнего капитана «Каллодена», и характеризуют его, как человека жестокого и злопамятного. Но суд состоялся. Приговор вынесен и будет приведен в исполнение. С каждого военного корабля, стоявшего на Спитхеде, к месту казни отправляются делегации. На «Бедфорде» спустили на воду сорокавосьмивесельный баркас, в который натрамбовали человек шестьдесят, в основном салаг. Наверное, чтобы прониклись уважением к службе на военно-морском флоте. Баркас лег в дрейф возле подветренного борта «Каллодена» на расстоянии около полукабельтова. Ближе места были заняты более расторопными коллегами с других кораблей. Обоих приговоренных вздернули на рее фок-мачты. Дали повисеть минут двадцать. Тоже, наверное, чтобы остальные матросы зауважали службу. Трупы похоронили на берегу. На рейде слишком маленькие глубины, чтобы засорять его покойниками на мертвом якоре. Кстати, у англичан появилась традиция платить тому, кто зашивает труп в парусину, «паруснику», одну гинею. Большие деньги для матросов, но редко кто соглашается на эту работу, потому что считается, что будешь следующим.