Под чёрным солнцем (СИ)

— Значит, вам дали возможность не просто мирно разойтись, а ещё и вновь встретиться, но уже без вражды… Хорошо, — сказала ша’альская фея через несколько молчаливых минут. — Расскажу теперь то, что известно мне, но знаю я не так уж и много — только то, что в нескольких мирах есть тайные ковены магов, которые называют себя «магами чёрного солнца». Название «Мораотх» — именно из рукописи такого мага. Он, по-видимому, уже умирал и нарочно перед смертью выдал тайну, чтобы насолить коллегам — судя по некоторым обмолвкам, эти маги друг друга на дух не переносят. Иногда, тем не менее, им приходится собираться всем вместе, но только затем, чтобы как раз изгнать кого-то на Мораотх. Но ещё больше, чем друг друга, они не любят нас, учти! В тех мирах, где есть такие ковены, нет места Лесным Сёстрам.

— А как же вы туда попадаете? — удивилась Леренна.

— А ты умница! — покачала головой Асфиоль. — Заметила нелогичность. А сама не сообразишь, нет?

— Для открытия пути требуется орден, то есть восемь сестёр полного посвящения, — размышляла тарлаонка. — Но для его поддержания хватит и одной сестры, ведь так? На Земле вместо ордена Лесных Сестёр пока Средоточие Стихиалей, но я спокойно переходила туда, даже если кто-то из Стихиалей в это время был на Тарлаоне… Поняла! Вы быстро посвящаете в таком мире восемь сестёр, и потом семь уходят вместе с вами на Ша’аль, а одна остаётся!

— Да, ты догадалась, — Асфиоль печально кивнула. — Остаётся, и зовётся она Скорбной сестрой. Это самое трудное, что только может быть в нашем служении — жить среди врагов и почти не иметь возможности никому помочь, чтобы не выдать себя, потому что нужно хранить Путь — не только ради прохода в следующий мир, но и ради того мира, где мы оставляем Скорбную сестру. Иногда, правда, её раскрывают и изгоняют раньше, чем мир начинает меняться к лучшему, и тогда такой мир закрывается навсегда. Недавно опять… — вздохнула фея. — Сестру Мировиту с Нумфагара чуть не изгнали на Мораотх, еле успела сбежать. Она-то спаслась, а Нумфагару мы теперь уже никогда не сможем помочь!

— А разве Лесная Сестра не может вернуться по своему медальону? И как, ты говоришь, этот мир называется — Нумфагар? Может быть, нас изгнали именно оттуда?

— Точно не оттуда, — с уверенностью сказала Асфиоль. — Я знаю их языки — совершенно по-другому устроены, не так, как тарлаонский.

— А может быть, на тарлаонском только два наших племени и говорили? — осенило Леренну.

— Вряд ли. Летопись, которую ты читала, была на тарлаонском языке?

— Да, на архаичном книжном тарлаонском.

— Ну вот видишь, у вас была развитая литературная традиция. Нет, язык был общим для какой-то большой страны, а то и не одной. А вернуться по медальону? — ша’альская фея слегка задумалась. — «Маги чёрного солнца» могли о такой возможности попросту не знать, но это вряд ли. Или с Мораотха нельзя уйти даже так, или же маги принимают меры к тому, чтобы в мире, из которого изгоняют Лесную Сестру, не оставалось её регалий. Ну что, ты всё ещё хочешь найти свою родину? Я могу назвать тебе миры, в которых есть ковены «магов чёрного солнца», но давай подождём возвращения твоих друзей, потому что принимать решение вам нужно будет всем вместе.

— Хорошо. А про наш «храм Стихий» ты что-нибудь знаешь? — Леренна вспомнила другую загадку, не дававшую ей покоя.

— Только то, что он был всегда, — Асфиоль, чуть прикрыв глаза, вспоминала какую-то летопись. — «И Стихии, как всегда и вечно, призывают четверых дружных, и Радужный камень ждёт их».

* * *

Аня направляла дракона всё выше в небо, чувствуя, как вместе со встречным ветром через неё словно проносится весь магический мир. Она поднималась бы ещё и ещё, но через пару минут Храанш, предостерегающе что-то прошипев, перестал набирать высоту и начал быстро лететь вперёд, мощно бросая назад воздух огромными крыльями.

«Крылья!» — мчался сквозь всю душу мира восторг земной девушки. — «Я лечу!»

Она слегка обернулась назад. Пять драконов выстроились клином — слева и справа, немного отставая, летели Алина и Ната, ещё чуть дальше — Роман и Виктор, и Аня каким-то шестым чувством понимала, что творится в душе каждого из них. Она замечала и кажущуюся — лишь кажущуюся! — внешнюю невозмутимость Ледяной Девы, под которой скрывалась столь же всеобъемлющая радость первого полёта, и тревожность Наты, судорожно вцепившейся в последний шейный шип Груаша, и совершенно мальчишескую улыбку Виктора… И слёзы Романа.

«Я этого не видела!» — девушка вновь развернулась вперёд. — «Любимый мой, я всё понимаю…»

А снизу, из необъятного зачарованного леса, начинали подниматься на своих драконах Лесные Сёстры Ша’аля, пристраиваясь к клину — всё больше Лесных Сестёр, всё больше могучих крыльев. Аня ещё не знала, что Ша’аль чествует так каждую фею из нового присоединившегося к Пути мира, впервые поднявшуюся в небо на драконе.