Под чужим именем [Сборник litres]

Такая производственная победа Ридаля оказалась возможной благодаря освоению передового стахановского опыта Страны Советов.

10 января в 8 часов вечера в помещении театра “Каммер шпиле” Артур Ридаль сделает доклад на тему: “Скорость резания до 2000 м в минуту” и продемонстрирует на токарном станке скоростное резанье металла.

Вход по пригласительным билетам».

— Прочел? На, читай объяснение Артура Ридаля, — с этими словами полковник передал Никитину несколько листов бумаги, исписанных крупным, неровным почерком.

Вот русский перевод того, что было написано Ридалем:

«В день опубликования в газете “Дойчландс штимме” статьи с моим портретом, в девять часов вечера, когда моя жена Эмма ушла с дочкой за покупками, раздался очень несмелый звонок. Я сам открыл дверь. На пороге стоял плохо одетый, небритый человек в серой помятой шляпе. Когда он вошел в ярко освещенную переднюю, лицо его мне показалось знакомым. Он снял шляпу, улыбнулся и сказал: “Артур, неужели вы перестали узнавать старых знакомых? Я Иоганн Келлер!” Передо мной действительно был Иоганн Келлер, с ним мы были знакомы по меньшей мере двадцать лет.

В тридцатом году я работал на заводе хирургических инструментов “Келлер-верке”. Владелец этого завода, отец Иоганна, имел десяток аптек и аптекарских магазинов в дореволюционной России. Иоганн родился в России. В семнадцатом году десятилетним мальчиком был привезен в Германию для получения образования. В пору моего первого знакомства с ним Иоганн Келлер был активным деятелем левой профсоюзной оппозиции.

Фридрих Келлер, отец Иоганна, глава фирмы, не мог простить сыну его участия в левой профсоюзной оппозиции, проклял сына и отказал ему в наследстве.

Иоганн порвал с отцом, бросил богатую, спокойную жизнь и вступил на путь борьбы и лишений. Поэтому совершенно естественно, что все мы, рабочие “Келлер-верке”, питали к Иоганну дружеское расположение и участие. Через несколько лет Иоганн Келлер вместе со всей руководящей группой левой профсоюзной оппозиции был арестован и брошен в тюрьму. Разумеется, я был рад его приходу; мы распили с ним бутылку рейнского, и Иоганн вкратце рассказал мне о своей жизни.

Сейчас Иоганн Келлер живет в американском секторе оккупации Берлина, в районе Шёнеберга, ему, как рассказывал он, удалось связаться со своими друзьями в Москве, которые готовы высылать литературу. Но он не может получать бандероли в Шёнеберге на свой адрес: американская цензура не пропускает советские книги. Поэтому он обратился ко мне с просьбой, не соглашусь ли я получать эту литературу на свое имя, а он будет раз в месяц забирать ее у меня.