Под чужим именем [Сборник litres]

Любовь к цветам, казалось, должна была сблизить двух женщин, к тому же соседок, но все попытки Бодягиной войти в дом на правах дружбы кончались полной неудачей: ее встречали вежливо, но так холодно, что ни о какой дружбе не могло быть и речи.

Поэтому, увидев на пороге своего дома соседку, Бодягина даже зарделась от удовольствия и радушно пригласила ее войти.

С трудом минуя острые углы громоздкой, старинной мебели, протискиваясь то одним, то другим боком, женщины добрались до ветхой кушетки, обитой полинявшей штофной тканью.

— Я решила обратиться к вам, Анитра Лукьяновна, с не совсем обычной просьбой, — нерешительно сказала соседка.

— Да боже ж мой, Татьяна Павловна, да я для вас луну с неба достану! — воскликнула Бодягина, и по всему ее виду, от мелких куделек, ярко-рыжих крашеных волос до острого любопытного носика, было видно, что она хоть сейчас готова выполнить ее просьбу.

— Только я вас прошу, Анитра Лукьяновна, не говорите о моей просьбе никому, пусть это останется между нами.

— Да боже ж мой, Татьяна Павловна, да за кого вы меня принимаете?! Да я, как могила… — клятвенно произнесла Бодягина, прижимая к груди маленькие жилистые кулачки.

— Я написала статью, — сказала Сергеева, разворачивая свернутые в трубочку листы рукописи, — «Хранение клубней георгин в зимних условиях». Понимаете, Анитра Лукьяновна, это моя первая работа, и я очень волнуюсь.

— Татьяна Павловна, понимаю!

— Помогите, Анитра Лукьяновна. Почерк у меня плохой, дать машинистке в горсовет стыдно. Не знаете ли вы, кто бы мог перепечатать рукопись, а?

— Да боже ж мой, Сергей Иванович вам и отпечатает!

— Ваш жилец?

— Да, вы его знаете, он еще у вас в саду Маринку фотографировал.

— А у него есть машинка?

— Как же, есть. Он вечерами часто на машинке стукает.

— И быстро он печатает?

— Чего не видела — того не знаю. Он скоро десять лет как у меня живет, а я ни разу у него в комнате не была. Сам у себя полы моет, сам пыль вытирает, а из дома уходит, свою комнату на замок. Большой оригинал!

— Как же это так, ни разу у него в комнате не были? — недоверчиво спросила Сергеева.

— Когда у Сергея Ивановича жена умерла, он себе зарок дал, что ни одна женщина не войдет в его комнату. Очень любил ее, как в романе, — охотно рассказывала Бодягина.

Татьяна Павловна поднялась, поблагодарила соседку за участие, и как та ни уговаривала ее выпить стакан чая с вареньем, простилась и ушла.

А в тот же день, поздно вечером, пришел к ней Гуляев. Сели они в саду на лавочке, он вынул из кармана ее рукопись и сказал:

— Вас, Татьяна Павловна, моя хозяйка ввела в заблуждение. У меня нет пишущей машинки. Брал я два раза машинку с работы к себе домой, годовой отчет печатал, а своей, к сожалению, не имею.

— Очень жалко, Сергей Иванович, как же быть? Посоветуйте что-нибудь, — огорченная неудачей, попросила Сергеева.

— Могу я взять вашу рукопись с собой на работу и перепечатать в обеденный перерыв, — предложил Гуляев, — устроит это вас?

— Я буду вам очень благодарна, Сергей Иванович, лучший георгин из своего сада высажу для вас в горшочек!

— Договорились, зайдите завтра ко мне на работу часика в два, получите рукопись, — сказал Гуляев, прощаясь у калитки.

А на следующий день после двух часов в приемной горсовета Татьяна Павловна встретила Никитина и рассказала ему, как она выполнила поручение. Горячо поблагодарив ее, Никитин отправился в ОСУ. В управлении он без труда установил, что после окончания занятий три пишущие машинки управления запирает спецчасть, никто никогда не брал машинку домой, что к перепечатке годового отчета Гуляев не имеет никакого отношения.

Так подозрение превратилось в уверенность: у Гуляева есть пишущая машинка. Придуманная им романтическая история держит Бодягину на почтительном расстоянии и позволяет ему скрывать от хозяйки все то, что он делает у себя в комнате.

Никитин отлично понял: если его подозрения подтверждаются — перед ним опытный и чрезвычайно осторожный враг.

Пользуясь тем, что Шабров был на объекте, Никитин прошел в его кабинет, вынул из Книги почета фотографию Гуляева и, предупредив Шуру, что его срочно вызвали в Москву, направился на вокзал.

29. Желтые пальцы

Прямо с вокзала Никитин по автомату позвонил полковнику и договорился встретиться с ним через час. А уже через пятнадцать минут он был в почтовом отделении на вокзальной площади.

Когда Киру Рожкову неожиданно подменил сам начальник отделения, многозначительно сказав ей, чтобы она прошла в его кабинет, у девушки от безотчетного страха замерло сердце.

Никитин дожидался девушку, сидя не в кресле начальника, а на жестком диванчике. Он был одет в легкий спортивный костюм, приветливый взгляд его больших голубых глаз и теплая дружеская улыбка совсем успокоили девушку. Она вошла в кабинет и выжидательно остановилась около двери.

— Вы Кира Рожкова? — спросил Никитин.

— Да, — ответила девушка.

— Простите, что я оторвал вас от дела. Прошу вас, садитесь, — очень дружелюбно предложил Никитин.

Девушка села с ним рядом и уже безбоязненно, с любопытством рассматривала Никитина.