Под чужим солнцем

Ингегерд сказала, что я могу посмотреть другие помещения, так что, покончив с вещами, я вышел на улицу. Я обошел коровник и вышел на навозную кучу, поросшую крапивой. Резкий запах ударил мне в нос, и я поспешил к сараю. Там стоял трактор и лежали какие-то детали от машин. Я не имел ни малейшего понятия, для чего они нужны. В огороженном углу я заметил около сотни кур. Большинство из них были белыми, но у всех на теле были голые пятна от выпавших перьев. Куры жались к подвесным лампам и испуганно пищали, а пахло от них не лучше, чем от навозной кучи.

За бараком росла высокая трава, а между деревьями – густой кустарник. Я заметил две покосившиеся скамейки. Красная краска с них почти полностью облетела, а под одной лежало блюдце, набитое окурками. Вообще-то я собирался дойти до шоссе, чтобы понять, насколько оно далеко, но я боялся, что остальные парни приедут из школы на автобусе. Я не знал, как себя с ними вести, пытаться ли подружиться или держаться подальше, поэтому я вернулся в комнату и лег на кровать.

Я слышал, как парни вернулись из школы, как подшучивали друг над другом и громко смеялись. Я подумал о том, что мне стоит выйти в коридор и познакомиться с ними, но решил остаться в комнате. Они шумно ввалились в барак, захлопали дверьми и затопали по коридору, но потом снова вышли, и все стихло.

Когда время подошло к пяти часам, я пошел в жилой дом. Я постучал в дверь, но мне никто не открыл, так что я просто вошел внутрь. На кухне никого не было, так что я пошел дальше по дому. Я тихо ступал по натертому до блеска деревянному полу и дошел до гостиной, где девочка с выдающимися вперед передними зубами жевала жвачку и смотрела телевизор. На ней был топик, не прикрывающий живот.

– Привет, – сказал я и попытался улыбнуться, но она даже не повернулась ко мне.

– Тебе сюда нельзя, это частная территория.

– Я ищу Ингегерд.

– Мама скоро придет, – ответила девочка. – Жди на кухне.

Я вернулся на кухню и сел за стол, на котором заметил пачку спагетти и четыре банки нарезанных томатов. В двадцать минут шестого появилась Ингегерд.

– Можешь начинать без меня, – она засмеялась.

– Что?

Она показала на черную доску на стене, где было написано: «Меню недели».

– Сегодня спагетти с мясным фаршем.

– Но я не знаю, как это готовить, – тихо ответил я.

Она посмотрела на меня, словно пытаясь понять, правду ли я говорю, затем закатила глаза и закатала рукава.

Я трудился на кухне, как только мог, пытался следовать инструкциям Ингегерд, но чувствовал ее взгляд спиной каждый раз, когда что-то шло не так. Фарш подгорел, я пролил соус на пол и положил вилки с неправильной стороны от тарелок, но когда часы пробили шесть, еда стояла на столе.

Словно по сигналу, остальные парни пришли на кухню, сели и начали поглощать еду. Они громко стучали вилками по тарелкам и шумно прихлебывали соус. Ингегерд положила спагетти на две тарелки и попросила нас вести себя хорошо, а сама вышла в гостиную. Я сел и посмотрел на остальных. В них было что-то дикое, их загар казался грязноватым, волосы были чуть длиннее, чем нужно, и лезли в глаза, руки были исцарапаны. Их совершенно не заинтересовало мое присутствие, они продолжали орать, пока дверь снова не открылась.

В кухню вошел, как я понял, Бенгт. От него пахло мокрой землей, и, хотя он помыл руки под кухонным краном, когда он сел в центре стола, они все еще были черными от грязи. Остальные передали ему еду, и он положил себе огромную порцию, которую тут же принялся поглощать.

Я почти не мог есть, засунул себе в рот две вилки спагетти и жевал их очень долго. Через пару минут Бенгт откашлялся и посмотрел на меня.

– Это ты новенький?

– Даниель, – ответил я.

– Ммм, – пробурчал он сквозь серебристо-седую бороду.

Пара ребят уже поели, но все еще сидели за столом, опустив головы, и чего-то ждали. Только когда Бенгт закончил есть и вышел из кухни, они тоже встали. Один из взрослых парней с рыжими волосами и веснушками на лице, остальные называли его Каспером, хмыкнул в мою сторону:

– Новенький моет посуду.

– Ингегерд сказала, что тот, кто готовит, не моет посуду, – возразил я, но он и еще двое ребят уже вышли из кухни. Остался только один парень. Он был темнокожим, щекастым, и я подумал, что именно его зовут Али. Не говоря ни слова, он принялся ставить посуду в посудомоечную машину. Я перенес все тарелки на стол, возле которого он стоял, собрал в контейнеры оставшуюся еду и вытер стол.

– Спасибо за помощь, – сказал я, когда мы закончили, но Али вышел с кухни, даже не взглянув на меня.