Под чужой личиной (СИ)

Толчком повалив недорослика на дощатое возвышение, именуемое в народе ступенькой, я развернулась к возможным покупателям и зарычала. Не жалобно-тихо, как обычно любила по вечерам, а яростно-громко, распугивая собравшихся.

Первые ряды как по негласному приказу отошли на шаг. Я обрадовано ощерилась, хищным взглядом обводя разношерстную толпу. Рванулась вперед...

И, скуля, ничком повалилась на пол, царапая руками грудь, словно изнутри разогреваемую дьявольским пламенем. Тело била крупная дрожь, а в мозг настойчиво пробивалась чужая мысль:

- Подчинись...

Пошел к черту!

В ответ на грубость, мне жгутом скрутило внутренности, как выжимают мокрое белье. До капли. Выворачивая наизнанку, но так и не довольствуясь полученным результатом.

- Подчинись!

Размечтался! Я сама по себе и никому не принадлежу. Кроме Хозяина, но и от него я избавлюсь меньше, чем через месяц.

Я почувствовала, как закипает кровь в жилах. Знакомое ощущение, так я себя чувствую при насильственной трансформации, когда нервы уже не поддаются контролю. И этим он меня пытается запугать? Глупец, я привычная к боли. Стихия научила меня с ней бороться.

Словно прочтя мои скептически настроенные мысли, боль стала наполняться холодом, пронзая кожу тысячами ледяных иголочек. И в довершение на спину обрушился кнут.

Я заорала, вслепую пиная ногами пространство около себя. Но не слышала криков. Как не слышала и толпы, должной бушевать от бесплатного представления бунта рабов на Невольничьем рынке. Как и перестала ощущать себя принадлежащей этому миру. Мне казалось, что я провалилась в Небытие. Раз и навсегда.

Внезапно четкий где-то слышимый голос прорвался в мое замутненное болью сознание, срывая занавесь со слуха. Зрение, к сожалению, Голосу вернуть не удалось.

- Отпусти ее. Разве кто купит у тебя такую несносную девчонку, раз даже ты не можешь справиться с ней принуждением? Отдай ее мне.

- Но торги... – Слабо запротестовал полурослик, очевидно пытаясь поднять меня на ноги и даже отряхнуть, потому что я пошатнулась на своих неустойчивых двоих, едва не опрокинувшись навзничь, на рабовладельца, прижав того к деревянному помосту. Перевернуться не удалось – вокруг моего запястья обвились горячие пальцы, удерживая меня перпендикулярно несущей плоскости.

- Отмени. Я щедро вознагражу тебя за... такую. – Пальцы скользнули по моему лицу и ниже, к шее, задумчиво поглаживая выемку над ключицей. Экий нахал. Щас как жухну коленом промеж ног – мало не покажется!

Но физиономистом нечаянный покупатель не был, либо просто не принял мои обрисовавшиеся на хмуром лбу эпитеты в свой адрес, посчитав слишком слабым соперником. Что ж, со слабостью своей я смириться могла, ноги едва держались, то и дело подкашиваясь и нервозно дрожа, как от долгой пробежки. Посадите меня что ли! Совсем уважения к женскому полу нет! Куда катиться мир? Да-да, помню – мир катиться к своему апогею, но это же не повод издеваться над бедной девушкой!

- Торги должны состояться. Может, я тоже хочу побороться за эту красавицу? – Тихий, малость ироничный голос, словно дыхание ветра, перекрыл собой завязавшийся спор о моей купле-продаже. Уловив в произнесенной неустановленным третьим лицом фразе свое на диво привлекательное описание, я чуть не гробанулась с помоста. Еще один?! Двуликая, да когда ж это кончиться? Мне надоело расходиться как товар в лавке бакалейщика! Решитесь, хоть один! Иначе обоих пошлю к дракону в... пещеру!

- А сколько вы готовы предложить? – Нда, гномов исправит только могила. Желательно глубокая и отделанная изнутри непробиваемыми пластами алмазного камня. Лучший вариант – саркофаг из данного материала. А наверняка – предварительная мумификация или кремирование. Можно, правда, использовать и четвертование, но за зомбированную заезжим некромантом шуструю руку (или ногу, а то и другую прыткую часть тела) не ручаюсь.

- Сотню золотых, – Я безвольно обвисла на протянутых руках (чьих – не знаю, но для недорослика длинноваты), переваривая услышанною ставку. Сотня золотых. Все мои гонорары за год. На эти деньги можно купить все, что душеньке (и истосковавшемуся по ласке телу) угодно. Двухэтажный дом, скаковую лошадь, новый клинок и останется на безбедное проживание в Ромэре в течение недели. И это – за меня?!

От следующего высказывания я впала в еще более глубокую прострацию, и выходить из нее вознамерилась не скоро:

- Двести.

Двуликая, что за люди (и люди ли?!) пытаются перетянуть меня к себе? У кого в кармане оседают лишнее золото? Король? Наследный принц? Ох, жаль, я никогда не интересовалась политикой. Вдруг меня венценосная персона возжелала? А я тут не при параде. Даже книксель не сделала. Да и видок оставляет желать лучшего.

- Триста. Я не намерен долго продолжать этот фарс. Давайте мне девчонку.