Под чужой личиной (СИ)

Наметанным взглядом оценив масштаб разрушений – взбудораженная постель, я, примятая к оной, и разбросанные по комнате вещи (по счастью, только верхние, так что полной обнаженки не получилось), – Тиар немедленно залился красой, сконфуженно пытаясь слезть с меня, но вконец запутавшаяся в витках спирали нога мешала сделать это горделиво и быстренько. Наконец, затекший орган передвижения был галантно отлеплен от бедра и возложен по соседству с парным, а освобожденный бочком-бочком покинул место возможно совершенного преступления. Оставшись в гордом одиночестве, я попыталась воскресить в памяти события прошлого вечера, за которыми последовало такое вот, мягко говоря, странное утро. Ничего предосудительного в наших диалогах я не нашла, как и причины, по которой мы оказались в одной кровати. Как-то не верится, что в собственном фамильном замке у Тиара нет комнаты со спальным местом. Или, по крайней мере, лишнего диванчика. Зачем же ко мне на ночь перебираться? Он так хотел склонить меня к скорой свадьбе? Хм, не припоминаю ни развращения, ни даже предварительного раздевания. Как же я оказалась в тонкой нижней рубашке? Вопрос...

Я выбралась из недр раскуроченной постели, разыскивая вещи. Штаны обнаружились на полу в неподобающе мятом и каком-то пожеванном состоянии. Один сапог взгромоздился на туалетный столик, зависнув на распущенных шнурках в двух локтях от стеклянной столешницы. Второй я, видимо, запиннула под кровать, потому что он нашелся именно там, но пролезть туда не было возможным из-за чрезмерной узости лаза. Полотняная рубашка без вести пропала. То ли ее скомуниздил расчетливый Тиар, то ли она вылетела в распахнутое окно, вместо крыльев используя широкие рукава, но факт оставался фактом – рубашки в комнате не было.

Я сосредоточенно затягивала шнуровку левого сапога (правый до сих пор покоился под каркасом кровати), когда в дверь вежливо постучали. Я остановила процесс одевания, прислушиваясь. Стук повторился.

- Кто там? – На всякий случай спросила я, надеясь, впрочем, что ошиблись дверью.

- Это служанка, – откликнулись за дверью. Тонкий, приятный голосок. – Господин приказал принести вам одежду.

- Входи, – великодушно позволила я, выныривая из-за наполовину содранного полога. Служанкой оказалась молоденькая эльфийка в бледно-голубой форменной юбочке до лодыжек и кофточке с неким подобием корсета, который ей, по-моему, был совершенно не нужен. В руках у нее был довольно объемный сверток, из которого выглядывал край изумрудно-зеленой материи, колыхающейся, казалось, без помощи ветра. А, может, и с помощью – окно я так и не закрыла.

- Что там? – Кивнула я на ношу девушки.

- Платье, – спокойно ответила та, недоумевая, отчего я внезапно подорвалась к истерзанной кровати и бешеным вихрем заметалась по комнате.

Тиар, видимо, не знал, что с платьями у меня разговор короткий – не раздумывая, на помойку, потому что сие одеяние делает меня похоже на монашку, или (что чаще) человекообразную вешалку. Красоты в этом мало, так что я предпочитала, предпочитаю и буду предпочитать платьям любую другую одежду, хоть бы даже грязную, рваную и измятую до неприличности. Менее броскую, но более подходящую мне.

- Вам... не нравится? Но вы же еще не посмотрели, – приуныла эльфийка.

- Тут и смотреть-то нечего. Унеси подальше, с глаз моих долой. А лучше – выбрось, или нищенке какой отдай. Ясно?

- Ну, посмотрите хотя бы! – Заныла служанка. Я махнула рукой – мол, открывай, да побыстрее. Она ловко развернула сверток. На пушистый ковер упали туфли, а развернутое платье надолго лишило меня дара речи.

Тонкое, изящное, струящееся, как потоки воды или пламени, оно имело настолько насыщенный цвет, что казалось нереальным. Золотая вышивка на груди, повторяющаяся на подоле. Полное отсутствие спинки и какого-либо намека на швы. Чудо.

Я восторженно выдохнула, изучая каждый изгиб ткани, реющий на ветру. Не помню, когда я успела согласиться (и согласилась ли), но теперь я рассматривала, как струящийся шелк обволакивает мою непритязательную фигуру, обозначая в необходимых местах все должные пикантности и округлости, определяющие мою принадлежность к слабому полу. Как ни удивительно, но нашлись все, даже те, о наличии которых у себя я прежде не подозревала.

- Прекрасно, – заключила эльфийка, разглядывая мое отражение в зеркале. Я себе тоже понравилась до невозможности. Покрой сделал меня зрительно стройнее и выше, оттенил глаза, которые засияли не хуже столичных фонарей. Рыжие волосы волнами разметались по открытым плечам и обнаженным рукам, оказавшимся довольно красивыми и тонкими.

- Это не я, – пробормотала я, водя руками по задуманным складкам платья, пытаясь их распрямить.