Под чужой личиной (СИ)

Во вторых, как он сумел пройти в дом, защищенный моей магией и не впускающий никого без моего ведома? Как смог коснуться и, тем более, ударить человека, находящегося под моей непосредственной защитой? Только если...

Да не может этого быть!

Я вскинула на Мореуса обезумевшие от предположения глаза, вчитываясь в вихри ауры, мгновенно найдя то, что искала. Искала, но не должна была найти!

Я же познакомилась с ним вчера, когда в его ауре успели появиться настолько явные отпечатки моей магии? Неужели, я действительно знала его раньше? Но когда?!

- Кто вы? – обреченно спросила я, поднявшись. Посмотрела в серебристые глаза, но не могла вспомнить, что меня связывает с этим странным человеком. Словно что-то мешало, блокировало. Двуликая, я даже мысли его прочитать не могу! Бред какой-то...

- Я не враг вам, – только и откликнулся он, не отводя проникновенного взгляда с моего лица.

- А нельзя ли поподробнее? – ядовито осведомилась Сира, синими-синими глазами уставившись на нежданного гостя.

- Боюсь, что нет, миледи, – вежливо склонил голову наемник, вновь повернувшись ко мне. – Но уверяю вас – более преданного вам человека не найти во всей Ромерии, а за Границей и подавно.

- Я, конечно, чрезвычайно признательна за эту великую честь, но...

- Если вы не возьмете меня, я пойду за вами. Верным псом, и, чего бы это мне ни стоило, спасу вас от неминуемой гибели и подвернувшихся по дороге неприятностей. Мне не впервой... – он резко замолчал, поняв, что сболтнул лишнего, но я (сама удивилась) не стала развивать эту тему. Мореус, успокоившись, перевел дух.

- Хорошо, – соизволила перейти к делу я, возвращая свое бренное тело в мягкие объятия гостевого кресла. – Предупреждаю вас, Мореус, – наша миссия изобилует красочными сценами погонь и битв, всевозможными нарушениями законов стран, куда мы будем перебираться нелегально, и возможной безвременной кончины любого из нас. Вы согласны?

Раф, тихо застонав, обхватил голову руками и стал биться лбом о колени. Но наемник только широко ухмыльнулся эдакой бесовской усмешкой и гаркнул:

- По рукам, моя госпожа!

Я зарделась, но не позволила редкому проявлению девичьей слабости сломить мой запал, и, привычным жестом создав сферу, предварительно телекинезом вынеся дворецкого за ее пределы, стала посвящать мою команду во все “прелести” совместного приключения...

- Ингерия, простите, но кто дал вам это имя? – хриплый голос заставил меня вздрогнуть и оторваться от лицезрения унылого лесного пейзажа по обеим сторонам объезженного тракта.

Третий день пути клонился к вечеру, небо на западе начало неумолимо алеть, а местная фауна в лице орды кровососущих насекомых проявляла недюжинный пыл, считая нашу короткую процессию своим запозднившимся ужином. Я была с ней абсолютно не согласна, рьяно махая руками туда-сюда, как мельница во время урагана.

Меня занимали мысли по случаю нашей славной миссии. Ее откровенная несуразность и пропитавшая насквозь лживость. Это попахивало серьезными проблемами, к решению которых мне придется приложить все свои усилия.

Разумеется, вопрос я прослушала, но то, что ко мне обращались, не ушло от моего внезапно очнувшегося сознания.

Я покосилась в сторону наемника с таким отсутствующим лицом, что он, вздохнув, повторил вопрос. Я задумалась над ответом, время от времени громко хлопая в ладоши перед своим носом, явившимся почему-то великолепной приманкой для комаров.

- Хм... Как бы вам ответить, – пробормотала я, перешаривая свои воспоминания. Нет, ответ-то я знала, но вот как доступно поднести его моему соратнику?

Наконец, я нашла голову этой длинной, как болотная змея, истории и, аккуратно подбирая слова, начала свой рассказ:

- Произошло это семь лет назад, на слиянии рек Усмира и Шельма, неподалеку от Мастериц – небольшого поселения в паре верст к юго-западу. Меня нашли выброшенной на берег, всю в синяках и ссадинах. Поговаривали, что я чудом осталась жива – уж больно сильное течение в этой горной речушке...

- Глянь, Кирюк, девчонка! – Удивленный рыбак попятился от утопающей сети, увязая голыми ступнями в речном иле. Пожилой селянин незамедлительно кинул удочку с барахтающейся на крючке рыбой и, не заботясь о чистоте штанов, на ягодицах съехал по крутому глинистому берегу прямо в прибрежную тину, где белело узкое тело в каких-то лохмотьях. – Кажись, жива еще. Помоги вытащить.

Вдвоем они, скользя по податливой глине, с трудом перетащили не подающее признаков жизни тельце на траву. Девочка не дышала. Она вообще была холодна, как лед. Синие губы плотно сомкнуты, белое лицо напоминало по цвету первый снег. Селянин прислонил ухо к груди – сердечко билось неровно, словно трепыхаясь и стремясь улететь на свободу.

- Ну уж нет, девочка, – процедил он сквозь зубы, – умереть я тебе не дам. Имен, бегом к целительнице. Скажи, утопленницу нашли, помощь ее нужна, а то околеет к утру, – а сам поднял почти невесомое детское тельце на руки и понес в село, по пути не переставая нашептывать молитвы всем святым, каких только знал...