Под флаг адмирала Макарова (СИ)

И хуже того, его самого назначили командующим Квантунской эскадрой, которая должна была не только оборонять с моря присоединенную к Российской империи область, но и обеспечить морские коммуникации с Кореей, где наместник вознамерился начать войну с японцами, не дожидаясь сосредоточения всех сил. Наоборот, Алексеев даже резко высказался против проведения мобилизации в европейских губерниях, отправив царю свои предложения по усилению войск на Дальнем Востоке.

И что удивительно — они были приняты, и вчера телеграммой получен ответ. От каждой пехотной дивизии решено отправить на войну с японцами один-два сводных батальона из отслуживших солдат, и за их счет развернуть все девять Сибирских стрелковых бригад в дивизии нормального 16-ти батальонного состава, то есть, фактически удвоив их численность. И направить не три-четыре армейских корпуса, как планировались раньше, а только одни, пусть полностью укомплектованные за счет других дивизий стрелковые бригады. Причем как армейские, так и взятые из Кавказского и Туркестанского военных округов. И больше казачьих полков, причем как калдровых, так и льготных — Алексеев почему-то посчитал, что «лампасники» будут куда более пригодными для контроля над Маньчжурией и войны с японцами на корейской земле, чем сильно озадачил Вирениуса.

Андрей Андреевич намеревался выложить адмиралу свои соображения по этому поводу, вернее сомнения, но нужно подождать удобного момента — наместник сейчас в Мукдене, и прибудет завтра поутру. А с ним будет вице-адмирал Степан Осипович Макаров, прибывший из Петербурга — назначенный командующим не всей эскадрой как было в истории, а лишь ее частью, составленной из самых боеспособных кораблей. Именно ее действия должны дать главный результат — победу над Объединенным Флотом страны Восходящего Солнца!

Но что самое скверное, от повеления императора и поручения наместника не отвертеться, как не хотелось воевать, ибо знал, что с него никудышный «флотоводец», но придется — на золотые погоны неожиданно «присело» по паре «черных орлов»…

Погоны Российского императорского флота.

Глава 47

— У Алексеева свои расчеты, вот только какие — совершенно непонятно. А может они у тех, кто его «крышует» в Петербурге? Но тогда какую роль может играть в них Степан Осипович — ведь он никоим образом не великосветский интриган и связей среди аристократического бомонда не имеет. Тут только два варианта — или наместник собирает лучшие кадры, что смогут нанести поражение японцам, либо намерен воспользоваться их успехами для возвеличивания собственных заслуг. Впрочем, одно другому тут не мешает, в любом случае тут сделано во благо.

Вирениус задумался, крутя в пальцах папиросу. За сражение в Желтом море наместника наградили орденом святого Георгия 3-й степени, крест на шею. Высокая награда, что и говорить — такой же крест получил Гейден за победу в Наваринском сражении, а тот же адмирал Сенявин за свои победы в Архипелагской экспедиции вообще не получил этого креста — «обнесли». А тут раз — вот заветный крестик, покрытый белой эмалью, уже шейный. Да и ему самому грех жаловаться — наградили 4-й степенью, да пожаловали за переход на Дальний Восток следующий чин, что поставило его на один уровень со Старком и Макаровым.

Явно неизвестные «доброхоты» подсуетились — еще только два офицера получили такую награду за сражение, да еще пятеро «золотое оружие», которое считалось ниже по статуту. Причем, награждение состоялось чрезвычайно быстро, меньше месяца прошло, что для петербургской бюрократии немыслимо короткий, чуть ли не рекордный срок. И это при том, что японцев за достойного противника в столице не считали — это заблуждение стало одной из многих причин поражения России в войне.

— Странные дела творятся, наместник не «чудит», у него какие-то свои планы. И подбор кадров по непонятным критериям…

Андрей Андреевич прошелся по комнате, потирая виски — голова побаливала. Вообще-то он сейчас считался «больным», причем официально, якобы тяжелые последствия от полученных в сражении ранений и тяжелого заболевания, полученного в долгом плавании. По эскадре был умело запущен слух, что Вирениус перенес еще и контузию, частично потерял память и стал «заговариваться», а потому командовать в море уже не способен. И вообще, нуждается в лечении, благо пример имелся — контр-адмирала Моласа поместили в госпиталь, и, судя по всему, лежать ему там долго.

— Странно, очень странно…

Андрей Андреевич рассказал наместнику практически все, что знал о русско-японской войне. Подвиг крейсера «Варяг» описал не жалея красок, но вот только Руднева сняли с крейсера и направили фактически в почетную ссылку, правда, на адмиральскую должность. Командовать Сибирской флотилией, от которой остались парочка береговых батарей в устье Амура с десятком миноносок и минных катеров, полдюжины вооруженных пароходов для ловли японских браконьерских шхун в Охотском море, и два заштатных порта — Николаевск на Амуре и Петропавловск-Камчатский.

— За что он так с ним поступил⁈