Под флагом цвета крови и свободы

– Наказания для Моргана. Не обязательно очень строгого, но показательного, – твердо ответила она. Рэдфорд мотнул головой:

– Я не стану ради какого-то мальчишки, который вдобавок еще и сам вился вокруг него вьюном…

– Джек!.. – внезапно очень громко, даже не попытавшись сдержаться, вскрикнула Эрнеста, причем лицо ее исказилось гримасой какой-то острой, хоть и не видимой никем боли. Прижав правую руку к груди, она рывком отодвинулась от стола и вскочила на ноги, глядя на Рэдфорда сверху вниз. Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами, затем Джек неожиданно чуть заметно вздрогнул и опустил глаза.

– Я думала, что ты-то уж точно не отнесешься к этому вот так, – с горечью вымолвила девушка и уже повернулась было к двери, словно желая выйти, когда Джек неожиданно кивнул:

– Хорошо. Будь по–твоему. Морган получит то, что заслужил. Мистер Макферсон! – в его голосе зазвучало нечто похожее на прежнюю властность. – Этим я займусь сам, а вы отведите господина под… подштурмана в карцер и заприте на сутки, чтобы знал, как лезть в драку и пререкаться со своим начальством. И… пригласите команду наверх. Думаю, этого будет более чем достаточно.

– Но, Джек!..

– Я все сказал! – отрезал Рэдфорд и, немного помедлив, чуть тише велел: – Иди к себе, обработай лицо и успокой мальчишку. Я пришлю к вам Халуэлла.

Мгновение Морено колебалась, затем, закусив губу и внимательно взглянув на Эдварда, которого уже снова взяли за плечи, повернулась и направилась обратно на палубу, а оттуда – в трюм.

Карлито уже ждал ее: сидел все так же, прижимая к груди перепачканную кровью ткань жилета, и полными какого-то обреченного ужаса глазами глядел на дверь. Но Эрнеста не стала даже ругаться, хотя на лице ее и появилось на секунду немного раздраженное выражение:

– Не бойся так. У меня тебе никто не причинит вреда. – Подойдя к сундуку, она вытащила из него чистую тряпку и медный, как следует вычищенный таз: – Давай ты пока разденешься и умоешься, а я поищу для тебя какую-нибудь одежду на смену. – Увидев, как мальчишка в ужасе вновь вцепился в ворот жилета, она терпеливо повторила: – Говорю же, не бойся. Раздевайся, я пока схожу за водой.

Уже спустя почти четверть часа, когда она, с трудом убедив Карлито снять перепачканные и висевшие рваными клочьями штаны и обработав наиболее крупные раны на спине и пояснице самостоятельно – призванный Джеком Халуэлл заходил к ним, но юноша с такой мольбой посмотрел на Эрнесту, что она, вздохнув, вышла в коридор и пообещала, похоже, все уже понявшему судовому доктору, что справится сама – лишь после этого Карлито осмелился еле слышно шепнуть, почти не разжимая губ:

– Что теперь будет?

– С тобой – ничего, – отжимая тряпку, спокойно ответила Эрнеста. – А вот Моргану, полагаю, все же выпишут на спине скрижали Моисеевы… Мало, конечно, я бы за такое отправила на доску, но его пыл это должно поостудить. К тебе он больше не подойдет, – она сама была далеко в этом не уверена, но смертельно бледного мальчишку требовалось успокоить немедленно: он и без того был, казалось, готов в любой момент рухнуть в обморок:

– В–вы… сказали, что я?..

– Нет, – лицо Эрнесты чуть заметно прояснилось, черные глаза заблестели. – Мистер Дойли защитил тебя. Все думают, что Моргана наказали за драку с ним. Только наш капитан знает правду, а он на твоей стороне, парень, – она похлопала его по плечу. – Ложись и попробуй заснуть. Тебе это требуется, как никогда.

– А как же… мистер Дойли… – растерянно пробормотал мальчишка. – Разве его не накажут за драку?

– Ему назначили сутки в карцере. Сущий пустяк, – безмятежно усмехнулась девушка и, завидев, как Карлито мгновенно дернулся, желая встать, придержала его за плечи: – Ну, ну, тихо, парень! Далеко собрался?

– Я… я должен… поблагодарить, – хрипло отозвался тот, и Морено уже даже не попыталась скрыть довольную усмешку:

– Вот уж придумал! Ложись и спи, говорю. Думаешь, без тебя в мире умных людей нет? Я сама сейчас к нему спущусь, прихвачу чего-нибудь… Впрочем, сегодня-то и так все расстараются, – рассеянно прибавила она, поднимаясь на ноги и начиная натягивать гамак.

Карлито пытался было сопротивляться, но как-то совсем вяло: сил после случившегося у него не было совсем, да и еще сделала свое дело растворенная в подсунутой ему Эрнестой воде щепотка опия – она еще с первых дней пребывания на судне выпросила его у Халуэлла, объяснив бессонницей, действительно терзавшей ее после смерти Билла. Обманом давать мальчишке снотворное было, конечно, бесчестно, но сидеть при нем неотлучно госпожа штурман вовсе не собиралась, а оставлять одного в теперешнем состоянии – тем более. С мало–мальски существующими удобствами устроив его в своем гамаке и не без досады подумав, что на ближайшие несколько дней это совершенно точно будет его единственное спальное место, Эрнеста уже увязала в полотенце четыре толстых сухаря, мелко нарезанную солонину и небольшую фляжку с грогом, когда в дверь тихо, осторожно постучали.