Под флагом цвета крови и свободы

Именно поэтому ближе к полуночи никто не остановил Смита, когда он потихоньку выбрался из трюма – он и прежде порой, страдая от головной боли и приступов бессонницы, не всегда снимавшихся лекарствами, уходил на верхнюю палубу, так что, если кто-то и видел его, то едва ли придал этому большое значение. Спустить на воду шлюпку было уже сложнее, но необходимые запасы еды и пресной воды, украденные на камбузе, Томас заготовил еще вечером, до начала вахты, а справляться в одиночку со шлюп–балкой и найтовочным канатом он, в принципе умел – просто это было несколько дольше и тяжелее, нежели вдвоем с кем-нибудь. Судьба и правда благоволила Томасу: как ни дрожали у него руки от волнения, как ни скользили ноги по мокрой поверхности планшира, как ни погружалось с казавшимся ему неимоверно громким всплеском в воду весло – никто из товарищей по команде не заметил его и не поднял тревогу.

Бывшие пленники ждали на мысе: сперва Смит различил лишь фигуру мужчины–пирата, стоявшего у самой кроки воды и напряженно озиравшегося по сторонам, но, присмотревшись и внутренне холодея от ужаса, сумел–таки различить почти незаметный силуэт Фрэнсис – та, закутанная едва ли не с головой в какие-то обрывки ткани, сидела на земле, сгорбившись и покачиваясь из стороны в сторону. Выглядела она плохо – чуть живая, оказавшаяся вне стен подвала удивительно маленькой, едва ли по плечо своему спутнику, и неимоверно худая; но при виде Томаса, причалившего к берегу и выбиравшегося из шлюпки, лицо ее озарилось слабой улыбкой:

– Ты! Все–таки ты пришел!..

– Я же обещал, – не в силах смотреть, как она дрожит от, в общем-то прохладного ночного ветра, Смит на ходу стянул с себя камзол и накинул ей на плечи. – Теперь слушайте внимательно! В шлюпке запасы еды и воды – их вам должно хватить на всю дорогу. Идите лучше вдоль побережья, однако в это время года штормов вам встретиться не должно… Отправляйтесь на остров Меланетто – знаешь, где это? – обратился он в мужчине, однако кивнули сразу двое, и Томас усмехнулся: – Отлично. Ты, – теперь он смотрел только на пирата, – ты разыщи капитана Джона Рэдфорда и скажи ему, чтобы собирал своих людей, шел к Тортуге и предупредил остальных капитанов – пусть делают то же самое! Скажи, что раз Джеймс Рочестер так жаждет избавиться от капитана Морено, узнавшего о нем лишнего, значит, есть человек, способный шантажировать его этой информацией и страстно ненавидящий пиратов. Скажи – время еще есть, но его немного, и нельзя бездействовать, не то на вашу столицу обрушится буря, которую ей не пережить!

– Так ты не пойдешь с нами? – глухо спросил тот, и Фрэнсис, все еще дрожа, протянула темневшую прогалинами кое-как перевязанных ран руку к Тому, хватаясь – уже привычно – за его плечо. Смит покачал головой:

– Я останусь пока что здесь. Узнаю как можно больше о нашем противнике и тогда сам доберусь до Тортуги.

Пират, спасшийся с его помощью из темницы, оказался человеком смышленым и, что важно, исполнительным: ни секунды не усомнившись в словах Томаса, он коротко кивнул и метнулся к шлюпке – проверять припасы и сталкивать ее обратно в воду. Смит обнял Фрэнсис за плечи и повел следом. Та, мотая головой, тяжело, со всхлипами втягивала холодный воздух, на выдохе шепча:

– Я не понимаю… Не понимаю, что происходит. Кто ты такой? Откуда я тебя знаю? Пожалуйста… Пожалуйста, пойдем с нами… мне так страшно, что ты умрешь…

– Не думай об этом, – поддерживая ее и помогая забраться в шлюпку, улыбнулся Том – уродливое лицо его, испещренное множеством шрамов, против воли кривилось в самой искренней, неподдельной улыбке. – Достаточно того, что я знаю тебя… девочка, которая все–таки сумела меня обхитрить… и которую я полюбил за это…

В шлюпке воцарилась мертвая тишина: мужчина–пират уже взялся за весла, а Фрэнсис сидела молча, бледная, с огромными глазами, остановившимися на Томе с выражением, какого он никогда прежде не видел – и, чувствуя, что пройдет еще секунда – и он не выдержит, не сможет уже уйти, Смит уперся обеими руками в транцевую доску шлюпки, с силой толкнув ее навстречу морю:

– Держитесь! Удачи вам!..

И неживая, беспомощно–отчаянная тишина разорвалась между ними наконец, когда Фрэнсис, ярко освещенная лунным светом, вскочила в шлюпке, метнулась на корму, обеими руками схватившись за планшир – ее спутник тотчас бросился следом за ней, не дав спрыгнуть за борт – и крикнула не слишком громко даже, чего ей не позволило бы надорванное в рочестеровском застенке горло, но с неистовым, безумным, ликующим узнаванием, от которого у ее спасителя невольно дрогнуло и зашлось в судорожно–быстром ритме сердце:

– Антонио!..

…Он долго стоял еще на том берегу – пока шлюпка окончательно не скрылась из виду – хотя знал уже точно и наверняка, что еще свидится с обоими спасенными им пленниками. Глубоко вдохнув всей грудью, тот, кто раньше звался Томасом Смитом, развернулся и пошел по песчаной косе вдоль берега, утопая сапогами в тяжелом мокром песке: нужно было вернуться на корабль до того, как кто-то заметит его отсутствие.

***