Под флагом цвета крови и свободы

Джек опередил его всего на десяток шагов – и совершенно не удивился, когда юноша на цыпочках, затаив дыхание, взобрался на палубу следом за ним: казалось, он вообще был не в состоянии чему-то удивляться в этот момент и лишь едва слышно вздохнул, когда Фокс поравнялся с ним и быстро, чуть заметно коснулся локтем. Иной поддержки гордый Джек, вероятно, и не позволил бы никому – даже в столь явно не простой для него ситуации.

Джон Рэдфорд ждал их на капитанском мостике: курил, прислонившись к штурвалу, длинную, затейливо вырезанную из какого-то не известного Генри темного дерева трубку, и его сожженное извечным загаром всякого моряка, а помимо того покрытое густой сетью морщин лицо в сизых, пахучих клубах дыма виделось еще более зловещим – так, что юноша невольно остановился, с опаской припомнив недавний страх своих товарищей и самого Джека. Однако Рэдфорд–младший, похоже, уже совладал со своими чувствами: заметив реакцию своего спутника, он предостерегающе поднял руку, разрешая и приказывая ему остановиться, и один поднялся наверх нарочито неторопливым шагом.

– Скоро ты. Только что сообщили? – голос у капитана Джона оказался низкий и хриплый, но необычайно звучный – хотя он вовсе не стремился говорить громко, Генри показалось, что его вопрос должен быть отлично слышен даже на берегу. – Раньше ты не был столь расторопен.

– Многое изменилось за пятнадцать лет, – в отличие от отца, Джек говорил негромко, и в каждом его слове и движении чудилась некая выжидательная осторожность. Он намеренно встал в трех шагах от своего собеседника и, как и он, облокотился на планшир, но Генри заметил, что левая его рука непроизвольно легла на пряжку пояса, словно в попытке закрыть грудь и ребра от какой-то давящей угрозы. – Зачем ты пришел?

– То же самое я могу спросить и у тебя, – властитель Меланетто выпустил из трубки очередное сизое облачко и до скрипа стиснул ее своими темными, узловатыми пальцами. – Это ведь ты в итоге приплыл ко мне, разве нет?

– Я скорее отправился бы ко дну вместе с кораблем, чем попросил твоей помощи, – глухо вымолвил Джек, не глядя на него, – однако я не вправе требовать того же от команды. Лишь поэтому я рискнул ступить на этот остров. Как только мы закончим работы, то сразу же уйдем, и, клянусь, больше я никогда не обращусь к тебе и ни о чем не попрошу.

– Грустно слышать это, – заметил Рэдфорд–старший, постукивая своей трубкой о поверхность планшира. – Разве так полагается встречать отца сыну после долгой разлуки?

– Ты сам уничтожил все, что делало нас когда-то отцом и сыном. Убил собственными руками, – голос Джека стал еще тише, превратившись в едва различимый шепот. – Ты знаешь, что я не хотел этого и что это был твой выбор, а не мой. Если ты пришел сюда за чем-то определенным, то бери это и уходи. Если лишь ради этого бессмысленного разговора – прости, я не намерен и дальше его вести.

– Я действительно пришел поговорить, но не здесь, Джек, – в голосе Джона Рэдфорда неожиданно послышалась какая-то завораживающе–опасная нотка – та, что проскальзывает иногда в шипении змеи, набрасывающейся на свою добычу. В сочетании с внезапно появившейся вместе с ней в его тоне мягкостью она прозвучала настолько жутко, что с тревогой прислушивавшийся к их разговору Генри невольно вздрогнул и зябко повел плечами, словно ему неожиданно стало холодно в удушливый жаркий полдень. Оставалось лишь догадываться, каково было Джеку – ему, которому были адресованы эти слова, стоявшему куда ближе к этому страшному человеку – и вынужденному с ним говорить…

– Спустись вместе со мной в город. Обещаю, никто не причинит тебе вреда на берегу, а затем я сразу же отпущу тебя обратно.

– Я никуда с тобой не пойду, говори здесь, – Джек заметно побледнел, но все еще старался сохранить лицо. Капитан Джон едва заметно усмехнулся – меж его сухих и тонких губ мелькнули удивительно белые, ровные и острые зубы:

– Поверь, сынок, лучше тебе не отказываться от моего предложения.

– Давай, – с каким-то злым вызовом обреченного внезапно перебил его Джек. – Давай, зови своих головорезов. Пусть весь твой остров знает, что ты силой заставил меня покинуть мой корабль – еще одна подобная история ничуть не повредит твоей репутации – но своей волей я никуда с тобой не пойду! – он отступил еще на шаг в сторону и стиснул побелевшими пальцами эфес сабли за поясом. Генри мгновенно оказался за его левым плечом, прикрывая спину – он был без оружия и теперь проклинал себя за то, что забыл его на берегу, но времени размышлять уже не было.

– Вам лучше уйти, – сухо, почти без намека на вежливость проговорил он, осторожно обхватывая Джека со спины за пояс – тот удивленно покосился на него через плечо, но не стал одергивать за столь недопустимую вольность.