Под глифом "Бесконечность" (СИ)

— Такой вар-риант возможен, — согласился Линц. — Но нам надо рискнуть, как считаете?

— Да, — профессор потёрла восстановленный нос, — думаете, их можно уговорить?

— Уговорить можно кого угодно, важно найти нужный мотив, — Линц чуть подался вперёд.

— Для вас это стало здоровье вашей супруги. Клетки биенидов могли бы избавить её от СОЖа.

— Всё не так просто, — Росс опустила взгляд, — Это только предположение.

— И вы его подтвердите, я уверен!

Очень тихо вошёл андроид секретарь.

— К вам посетитель, — вежливо сообщил он. Линц сделал знак, что будет говорить не здесь, и андроид послушно вышел.

— Отдыхайте, дорогая Лара, — Линц улыбнулся, чуть склонив голову, и поспешил покинуть блок.

— Это Галицкий? — грубо бросил он секретарю, спеша вернуться в свою лабораторию.

— Именно так. Его биороботы стоят в консервации. Он весьма раздосадован этим фактом. И кажется, ему есть что сказать.

— Как он пробился через блокировку. Глушители должны были выкинуть его обратно на Терру.

— Думаю, он воспользовался резервным спутником и усилителем сигнала.

Линц выругался. Это значит, что «соболи», специальные боевые машины наблюдения и разведки, тоже могу оставаться в функционирующем состоянии, и у них преимущество — им не нужен кислород.

Линц с секретарём дошли до личного кабинета, где робот был отпущен восвояси. Давид Галицкий восседал возле инвизора. По механическому восьминогому телу невозможно было определить настроение. Любые потуги в психологию здесь, в мире механических тел терпели поражение.

— Октавиус, ты меня разочаровал, — протянул Галицкий и восьминогое чудо тотчас повернулось к вошедшему. Линц замер на доли секунды. Он не предполагал, что этот биоробот настолько крупен. Он всегда казался размером не больше собаки, а сейчас на вытянутых в полную длину поршнях стал выше самого Линца. И, кажется, боевые системы приведены в полную готовность. Коснувшись области за ухом, хозяин кабинета дал знать службе безопасности, что в секторе снова неспокойно.

— Чем же?

— Зачем ты отключил моих крошек?

— Для твоей же безопасности. Через двадцать одну минуту всё, что останется на улицах, улетит в атмосферу.

«Паукан» сжался до обычных размеров.

— Октавиус, думаешь, я поверю?

Линц осторожно обошёл гостя по кругу.

— Думаешь, сможешь опередить меня? — продолжал Галицкий. — Правда так думаешь?

«Внимание. Покинуть опасную зону. Внимание!» — загремел динамик оповещателя.

— Начинается, — мягко возразил Линц, — Арканума больше нет. Как и всего, что на нём об-битает.

— На нём остаёшься ты, — проскрипел «паукан», — и кое-что, чем я бы хотел обладать.

— Придётся подождать, — Линц взглянул на плотные стальные шторы, опускающиеся на светопрозрачные проёмы. — Нас заблокирует здесь, в моём комплексе до завершения операции.

Он прошёл к бару. Манипуляторы уже подали ему стакан с водой, но Линц открыл бар и плеснул себе янтарного виски.

— Выпьешь? — Он поднял бокал, салютуя гостю. — Ах, да, прости…

— Думаешь, выиграл? — Линцу послышалась издёвка даже с металлическим оттенком, — это ещё только начало, Октавиус, только начало.

— Не с-сомневаюсь, — Линц пригубил напиток. Глоток приятно разогрел тело, — а пока будь моим гостем, Давид.

Механоид прошёлся по кабинету.

— Благодарю, дорогой друг, благодарю.

— Началось, — Тори прижалась сильнее. Где-то над головой пронзительно выла сирена. Главное — сохранять тепло. Вик обнял её крепче. Системы атмосферного регулирования — в коме. В бункере кондиционирование отключено давно, и даже демонтирован сам блок. Осталось только продержаться.

— Что бы ты хотела? — спросил он. Пар вместе со словами вырывался изо рта. Словно кружева слов. Если бы он ещё и замерзал в воздухе. Вот это было бы красиво. Но смертельно.

— Чего?

— Выйдем отсюда, чего ты бы захотела?

— Не з-знаю, — у неё стучат зубы. — Горячего кофе?

— С шоколадом? — Вик растёр ей руки.

— Д-да, наверное.

— А я бы выпил чего-нибудь покрепче.

— Помнишь, ты пил на спор аб-бсент? — хохотнула Тори, — П-после концерт-та в семидесятом год-ду. Как-кой-то чел пристал к теб-бе, орал, чт-то перепьёт.

— Концерта?

— У нас была группа, жаль чт-то не помнишь. Наз-зывалась «Twice». Я играла на басу, а ты на барабанах.

— Я выиграл? — ухмыльнулся Вик.

— Вы пили, как чер-рти, — рассмеялась Тори сквозь сжатые зубы, — я не думал-ла, чт-то в теб-бя стольк-ко войд-дёт. Того пар-рня реально жаль. Боюсь, ему пот-требовалась мед-дицинская помощь.

Гулкий глубинный удар сотряс бункер. А потом спустя время ещё два куда большей силы. На головы посыпались крохотные частички бетона.

— Что это? — Вик прислушался. Тори замерла.

— Не знаю. Все част-тоты молчат.

— Они же не станут разрушать город? — Вик взглянул на Тори, — Когда ты говорила, что они его сливают, это же не значило — насовсем? Не ради нас. И не ради чего-то ещё! Правда? Не из-за нас!

— Я н-не знаю! — крикнула Тори, и Вик впервые услышал в её голосе панику. — Не знаю!

— Боишься, детка? — ухмыльнулся Вик в лицо спутнице.