Под горячую руку

В первых двух этажах гостиницы было людно, как на вокзале. Третий этаж, по сравнению с ними, казался необитаемым. Тишина, обилие зеркал на стенах, чистота ковровых дорожек в коридоре, лишенном окон, мягко освещенном люминесцентными светильниками странной формы, окурки дорогих сигарет в цветочных горшках — все говорило за то, что эта часть постоялого двора предназначена для людей с солидным достатком.

Едва я подошла к двери с нужными мне цифрами, как она распахнулась словно по волшебству и навстречу вылетел Серж, по облику напоминавший сейчас встрепанного воробья. Завидев меня, он шумно выдохнул и чуть ли не вскричал с негодованием и облегчением одновременно:

— Елки-палки, Юлия, наконец-то! Мне здесь без тебя допрос устроили, почти с пристрастием. И не возьмут никак в толк, что я простой водитель, не лучше их Бориса. Уж я объяснял… Знаешь что, Юль, иди отдувайся сама, а меня избавь от такого удовольствия.

Последнее он договорил, отодвигаемый в сторону рукой Олега Владимировича.

Я прошествовала в номер, едва взглянув на здешнего хозяина. Там был еще один — развалился в кресле, как у себя дома.

— Юлия Сергеевна… — раздалось сзади, но я, не дослушав, взяла слово и заявила вроде бы в шутку, но с нотками возмущения в голосе:

— По международным нормам, территория, занимаемая посольством иностранного государства, является частью суверенной территории этого государства, вторжение на которую вполне может быть расценено как акт прямой агрессии.

— Во дает! — пробасил тот, что сидел в кресле.

Я узнала этот густой бас. Житков привез с собою своего басовитого соратника, стоящего на позициях силового решения проблем.

— Да, Геннадий, это тебе не с водителем толковать.

— Спра-авимся, — отмахнулся тот, и я почувствовала, как упали в почву и приготовились дать ростки семена моей к нему будущей неприязни.

Лицо басовитого было из тех, про которые можно смело сказать: не залюбуешься. Жесткий ежик коротких волос, высокий шишковатый лоб с выдающимися вперед надбровными дугами, глубоко сидящие глаза, привыкшие смотреть на окружающих с недоброй настороженностью. Курносый нос и тонкие губы в сочетании со впалыми щеками и раздвоенным подбородком вполне могли принадлежать человеку волевому, решительному, но давно утратившему меру в степени самооценки. Такие всегда правы, даже когда им приходится страдать от собственных ошибок и промахов.

— Мы тут вас подождали немного, не будьте в претензии.

Житков, глядя на меня, улыбался сочными губами, а басовитый буркнул себе под нос что-то вроде: «Шаркун!»

— Зачем я вам понадобилась?

Сумка отправилась в угол, а куртка — на стул. Я уселась прямо на нее.

— Что тут непонятного? — вмешался басовитый. — Знаете, давайте договоримся с самого начала не морочить друг другу головы.

Взглядом я его не удостоила, обратилась к Житкову:

— Давайте договоримся соблюдать вежливость и не искать врагов там, где их не может быть в принципе.

— Вежливость — обязательно. Это Геннадий Коротков, — Олег ткнул пальцем в басовитого, — мой близкий друг и партнер по делам.

— Мне представиться? — спросила я и, не дожидаясь ответа, это сделала: — Юлия Сергеевна Максимова. Юрист. Взялась доставить Олегу Владимировичу документы на подпись. И привезти их обратно с его подписью или без оной. Нет, господа, прошу дослушать, не перебивая. Я знаю только, что партнерские отношения между вашими фирмами оставляют желать лучшего, что и заставило Николая Михайловича Серова прибегнуть к помощи постороннего человека, против которого у вас предубежденности возникнуть не может. Такое изложение моего статуса вас устраивает?

Геннадий наклонился в кресле, подался вперед.

— Небольшая деталь… Позвольте уточнить, что вас побудило оказать такую услугу Николаю Михайловичу? Не с улицы же он вас добыл?

— А вот это вы можете и у него спросить, — указала я на Сергея.

— С улицы, — подтвердил он с очумелой готовностью.

— Деньги, Геннадий, меня побудили. Серов платит мне. И, надо сказать, неплохо платит. Хотите, назову сумму?

— Нет необходимости, — отказался Житков. — Все понятно. Серов воспользовался помощью третьего лица. Постороннего, как он выразился, но заслуживающего доверия. Будь вы до конца его человеком, мы бы испытывали к вам предубеждение со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но позвольте узнать, с чего у него, у Павлина, и вдруг доверие к постороннему человеку? У Павлина, а?

— Для того чтобы поручить человеку привезти сюда документы, передать их вам, а потом вернуться с ними в Тарасов, большого доверия не требуется, оно вполне обосновано деньгами. Позвольте, однако, узнать, с какой стати вы меня допрашиваете? Что вам от нас нужно?

— Мы стараемся разговаривать вежливо, и это нам пока удается, — вставил слово Геннадий, и я вспомнила о том, как он обещал, что его парни вырвут из хвоста Павлина все перья себе на сувениры.