Под горячую руку

— И это — самое загадочное из всей истории, — ткнул в меня пальцем Житков. — Потому что к покушению мы отношение имеем не большее, чем мой домашний компьютер к беременности соседки.

— Мы даже не знаем толком, что там у вас произошло! — вторил ему Геннадий. — Только то, что Павлин Олегу по телефону рассказать соизволил. Вот поэтому мы здесь, на вашей суверенной территории, интересуемся непредвзятым мнением постороннего человека. Поняли, наконец?

Житков поднялся, распахнул полы плаща и из бокового кармана пиджака вытащил бумажник, сам собой раскрывшийся в его руках. На стол легли две сотни баксов. К деньгам я должна быть неравнодушна. А я такая и есть.

— Покушение… Покушение… — бормотала я, не отводя ставшего задумчивым взгляда от денег на столе, и, как очнувшись, выпалила единым духом и с кривою усмешкой: — А вы уверены, что покушение действительно было?

— Что? — опешил Житков.

— А! Что я говорил! Это же моя точка зрения, один к одному, Олег! — пророкотал радостно Геннадий.

— Да, но у него одни предположения. — Житков склонился над столом, над деньгами, чтобы быть ко мне ближе. — А что у вас?

— А я оказалась единственной свидетельницей, не считая Жени Серовой. С того момента и началось мое знакомство с Серовыми. И вот я здесь…

— Как все произошло? — осторожно спросил Житков и прибавил к бумажкам на столе еще столько же.

Мне захотелось рассмеяться. Какая «капуста» сама собою в руки прет! А ведь они, платя за информацию, наверняка думают, что покупают меня, лишая возможности впредь уклоняться от ответов. И ничего, что потом, между собой, они наверняка назовут меня продажной тварью. У меня сейчас свой бизнес, ничем не хуже их.

— В Женю стрелял снайпер. Самое близкое расстояние, с которого мог быть произведен выстрел, не менее четырехсот метров, так что сами понимаете.

Я сгребла со стола деньги, и самарские быстро переглянулись.

— Снайпер стрелял в человека, а убил собаку. Уложил наповал, как специально. А Женя отделалась испугом. Но как ни была она напугана, звонить в милицию запретила категорически. Вместо этого настояла на вызове отца. Могу утверждать со всей определенностью, что выстрел оказался для нее полной неожиданностью. Собаку я оттащила в кусты, чтобы не привлекать внимание прохожих, и позвонила Серову по сотовому Жени. У нее самой пальцы прыгали, не попадали на кнопки.

Я замолчала, а они все смотрели на меня, рты разинув, и ждали продолжения — не сразу сообразили, что я уже все сказала.

Геннадий посмотрел на Житкова.

— Вы сполна отработали свои доллары, — кивнул тот.

Я не возразила. Тем более что он был недалек от истины. Я заработала их честно, потому что лжи не было ни в едином моем слове. И голая правда была подана так, что Николай Михайлович даже в моих глазах представился кем-то вроде ловкого и бессовестного негодяя. Как хорошо, что отсутствует Серж.

Серж появился, едва я о нем вспомнила. Ввалился в номер раскрасневшийся, как с мороза, довольный и с ходу переключил на себя внимание наших гостей-хозяев объяснениями своей задержки. Не было в магазине за углом хорошего кофе, и его пришлось искать, бегать по гастрономам и супермаркетам. Сдачи хватило ему на пакет сахара.

Сергей пустился в перечисление цен, но его прервали и послали к коридорной барышне за чашками, кипятком и солью, попросив довести дело до конца самому, чтобы ни с кем не делить заслуг и славы.

Стол вскоре был готов, чайник вскипел и кофе сделан по вкусу каждого. Геннадий, попробовав черную ароматную жидкость, аж заурчал от удовольствия, утробно, почти по-звериному.

— Знаете, а вы мне нравитесь, — объявил Олег, быстро справившись с одной и намешивая вторую чашку кофе. — Везет Николаю Михайловичу с людьми. На его месте я постарался бы оставить вас при себе.

Геннадий поддержал его. От горячего его голос слегка подсел и к басу добавилась хрипотца.

— Перебирайтесь, Юлия, к нам, в Самару. Поможем и с переездом, и с квартирой.

— И жалованье положим не в пример вашему теперешнему, — дополнил Житков его посулы своими. Их дуэт было приятно слушать.

Я рассмеялась.

— Заманчиво. Надо подумать. Что скажешь, Серега?

Серж ответил, проглотив кофе с ложечки:

— Не знаю. Не меня же сватают.

— Нет, господа хорошие, — вздохнула я, ставя на стол пустую чашку. — Я тарасовская.

— Женщина, Геннадий, как кошка, привыкает к родным углам, а не к хозяевам.

— Тебе виднее, господин хороший. — Басовитый вытянул из пачки сигарету. — Давай закругляться. Мне сегодня еще на двадцатый километр смотаться надо, а солнце уже, смотри, под вечер сваливает. Подводи черту, начальник, а я после тебя точку поставлю.

— Давай. Тарасовских мы нашей торопливостью не обидим.

Житков поднял на колени кейс, открыл его и выбросил на стол папку с серовскими бумагами.