Под грязью - пустота

   Сержант побежал, даже не прикрыв дверцу.

   Время, время, время…

   Хорунжий постучал кулаком по рулю. Где вы там?

   Сержант выбежал из кафе и бросился к машине Хорунжего. Следом за ним, к своей машине, вылетел другой милиционер.

   – Хорошо бегаете, – сказал Хорунжий, подождал пока патрульная машина медленно заедет за здание кафе, – Поехали. Сколько там от трассы до лесничества?

   – Километров пять.

   – Как дорога?

   – Так себе, особо не разгонишься.

   – Не разгонишься, – это значило, что времени у него дорога займет минут пятнадцать по трассе и еще минут двадцать по лесу. Плюс запас по времени – еще минут десять. Итого, Гаврилину нужно продержаться еще минут сорок – сорок пять.

   – А деньги? – неожиданно сказал сержант.

   – Какие деньги?

   – Мне он сказал, что три тысячи…

   – А где ты час катался, идиот?

   Сержант обреченно вздохнул.

   – Ладно, – сказал Хорунжий, – получишь деньги, не ной только.

   – Хорошо, – сказал сержант.

   Навстречу им пронеслось две машины. Сержант проводил их взглядом.

   – Превышают, – кивнул Хорунжий, – на такой трассе с такой скоростью так спешить можно только по очень важному делу.

   Сержант кивнул.

   Очень торопились машины, подумал Хорунжий. Очень торопились. Не за ментом ли? По-видимому, эта мысль пришла в голову и сержанту. Он побледнел.

   – Твоему приятелю хватит ума не торчать в кафе? – спросил Хорунжий.

   – Он сказал, что побудет неподалеку.

   – Соображает, – одобрительно кивнул Хорунжий, – А что ты ему сказал?

   – Сказал, что кого-нибудь из нас могут убить.

   – Молодец, – Хорунжий замолчал. Нужно внимательно следить за трассой. Быть готовым к неожиданностям. Держись, Саша. Держись. Уже скоро.

Глава 10

   Наблюдатель

   В ушах звенело, а стена, к которой удалось вовремя прислониться, тошнотворно покачивалась. По комнате плыл туман, то сгущаясь, то рассеиваясь. Иногда откуда-то из угла выныривала пустота, и тогда Гаврилину приходилось напрягаться, чтобы отогнать ее.

   Хозяин что-то изредка говорил сыну, тот коротко отвечал, но дальше чем на три шага от Гаврилина не отходил. Просто глаз не сводит.

   В ушах стоял негромкий звон, как в колоколе, после того, как основной звук затихает. Последний стакан самогона был явно лишним. И предпоследний. И…

   Не нужно было все так усложнять, просто одеть милицейскую форму и выехать. И пусть Вася сам здесь за все отдувается.

   К горлу подступила тошнота. Он и не предполагал, что так ослаб. Осталась только тошнота, боль и темнота, которую нужно отгонять из последних сил. Похоже, что рана снова открылась.

   Гаврилин вздохнул. Попытался вздохнуть. Только попытался и тут же был наказан болью.

   Перевязать бы рану. Приложить к раскаленному боку что-нибудь прохладное. Успокоить боль. Он даже чуть не поддался соблазну.

   Рана сразу его выдаст. Гаврилин прикрыл глаза, чтобы не видеть внимательных и жадных глаз сына лесничего. Стало только хуже. Он не мог теперь сразу заметить подкрадывающуюся темноту и чуть не провалился в забытье.

   Вздрогнул, открыл глаза.

   Сколько нужно Хорунжему, чтобы приехать? Час? Два?

   Душно. Гаврилин расстегнул немного куртку.

   С расстояния в тысячу километров до него донесся голос лесника.

   – Что? – Гаврилин с трудом разлепил ставшие непослушными губы.

   – Разденься. И полежи.

   – Не… – Гаврилин качнул головой и судорожно сглотнул, чтобы удержать тошноту, – мне нужно ехать. У вас нет машины?

   – Куда ехать?

   – На ближайший пост. Нужно сообщить, что на меня напали.

   – Машина? – лесник глянул мельком на сына.

   Как в зеркало погляделся, подумал Гаврилин.

   – Ты уже мотор починил? – спросил лесник.

   – Так это… – протянул сын.

   – Не починил? Придурок. Извини, сержант. Придется к трассе пешком выходить. Сын проводит. Вот согреешься, отдохнешь…

   Отдохнешь и согреешься. Согреешься и отдохнешь.

   Нужно или уходить немедленно, или ждать, пока приедет Хорунжий. Или приедет Краб.

   Если он не поверил их представлению.

   Нужно было одевать форму и прорываться самому. Нужно было. Или нет? Он ведь мог напороться на тех, кто видел сержанта. Или на тех, кто видел в лицо его самого. В подвале их было достаточно много. Или вдруг напарник сержанта слишком рано понял бы, что к нему приближается не Миляков.

   Тогда не нужно было заходить к леснику. Только… Не хватило бы ему сил добраться до дороги. Он и сюда дошел почти на автопилоте.

   Теперь остается только сидеть и ждать. Сидеть и ждать, кто первый приедет за ним.

   Лесник сказал, что телефона у него нет. Значит, предупредить о том, что кто-то у него в гостях он не мог никого. Если верить леснику. Его должны были предупредить, что ищут беглеца.

   У самого лесника рожа непроницаемая, а вот сын… Он смотрит на Гаврилина просто влюбленным взглядом. Или деревня у них называется Гомосеки? Гаврилин с трудом улыбнулся.

   Не на меня смотрит мужик, ему награда мерещится.

   Гаврилин затаил дыхание, чтобы остановить очередной приступ тошноты.

   Если их предупреждали, что разыскивается беглец – а их обязаны были предупредить – не должны были они так быстро успокоиться. Мало ли что им мог наплести гость? Нужно было постараться быстро сообщить Крабу или Хозяину…